Афоризмы про небо

 Я подняла глаза на небо. Оно напоминало глубокую миску бархатистого темно-синего цвета, перевернутую вверх дном и укрешенную напоминающими снежинки кристаллами звёзд. А, может, это мои замёрзшие слёзы, которые мне предстоит выплакать в будущем? Почему-то мне показалось, что со своей высоты они смотрят на меня с сожалением, и я чувствовала себя подавленным, совершенно ничего не значащим существом размером с муравья. 

У них и рай и ад, всё на весах, И деньги сей земли владеют счастьем неба, И люди заставляют демонов краснеть Коварством и любовью к злу! У них отец торгует дочерьми, Жена торгует мужем и собою, Король народом, а народ свободой

Сутки.В прощальном зареве заката,Пред смертью прожитого дня,Ночь в небо смотрит виновато,Стегая красного коня.Её помощник, мглистый вечерУ фонарей просил огня.За упокой зажгите свечи,За светлость умершего дня.Зажглись на улицах лампады.И тишина, тревожа слух,Повеет ветерком прохладыНа кошек, бабочек и мух.Рассвет, забрезжив, растворяетЗарей ночную темноту.И новый день дверь отворяет,В мирскую нашу суету.

Душа поэтаДуша поэта в небе синемЛетит, крылатая, вдали.И мы обыденность покинемУ прозой скованной земли!Мы отречемся от убогихДушою проклятых теней,Такой полет - удел немногих!Летим же, друг! Летим за ней!Что позабыл ты у пороговНестройных, спутанных домов?Зачем, дарованную Богом,Ты душу тратишь на врагов?Так в путь же друг! Одна дорога - Крылатой той душе вослед,Вон там, внизу, твои тревоги!Вон там, вверху, летит поэт.

В 1940 году, во время «странной войны», я полюбил возвращаться домой за полночь. Жил я тогда на улице Соммерар. Как-то раз ко мне подошла нетвердой походкой старая проститутка с седыми волосами. Она попросила проводить её домой, опасаясь облавы. Мы немного поболтали. На следующую ночь она встретилась мне опять. Мы познакомились. Теперь она каждую ночь, часа в три, когда я обычно возвращался, ждала меня на обычном месте, чтобы поговорить, нередко — до утра. Так продолжалось до вступления немцев в Париж, после чего она исчезла. У неё был поразительный талант изображать человека или обстановку и жесты настоящей трагической актрисы. Однажды, когда я ополчился на весь мир, на всех этих спящих вокруг вшиварей, как я их назвал, она — с выразительностью, достойной лучших сцен мира, — подняла руки и глаза к небу и бросила: «А этот вшиварь там, наверху!»

Спешите жить, ибо наступит тот день, когда небо над головой лопнет по швам, и свет, ярости которого вы не можете и представить, ворвется в ваш тихий дом и забудет вас навсегда. — Empire V

Зло умеет ненавидеть, но, оказывается, зло еще умеет… любить. Любовь и есть исконная суть всего живого. Чахлая былинка любит холодный камень, у подножия которого она растет. Камень любит землю, на которой лежит. Птица любит небо, в котором летает. Колос любит лезвие, которое срезает его. Плод любит уста, которые им насыщаются. Даже ржавый гвоздь, кажется, любит старую доску, с которой они вместе когда-то представляли собой нечто более полезное, чем хлам, в который их превратило время…

Иногда свет настолько ослепительный, что это все, что ты можешь видеть. Иногда темные облака поглощают тебя, и, кажется, что небо никогда не будет ясным. Но когда солнечные лучи пробиваться сквозь дождь, приходит горьковато-сладкая радуга.

Если ты болен небом, то это, наверное, навсегда. Тут не спасут доктора, не поможет шаман и живая вода. Небо проглотит тебя. Небо сдавит тебя. Но беда-не беда. Может быть, я ошибаюсь, и это не навсегда. Господи, дай мне надежду, что это не навсегда.

Небо мое, ты говоришь со мной подчас такими теплыми, внезапными голосами.

Европа – самый настоящий учебник по истории цивилизации. Под открытым небом. Почерневшие камни древних домов, четкая геометрия старых кварталов, изящество рисунков тех или иных зданий. Такое в Америке увидишь не часто. Америка, США – страна молодая. А тут – та же Италия, что ни квартал, то машина времени. Кажется, вот здесь, по этим каменистым улочкам, ходил Цезарь или Нерон. Или Наполеон, если речь идёт о Франции.