Афоризмы про небо

Отец, обеспокоенный тем, что сын растрачивает свою юность, пригласил его на прогулку. Был ясный безветренный день. Когда они пришли к озеру, отец обратился к сыну: — Посмотри на весь ландшафт: и небо, и солнце, и горы отражаются в воде. Окунув руку в озеро и стряхнув капельки воды с пальцев на землю, он предложил сыну внимательно посмотреть на одну из них: в ней отражался весь ландшафт. — То же происходит и со временем, — продолжил отец. — Одна минута обладает всеми свойствами всей твоей жизни. Она есть макрокосм, отражение целого твоего дня, а один день есть микрокосм всей твоей жизни. Поэтому ты должен ценить каждую минуту этой жизни.

  — Как красиво! Какая звездная ночь! — Я тебя с трудом вижу, думаешь, смогу звездочки на небе сосчитать? — Тогда… что насчет луны? — Она там. — Получается… единственная звезда, которую ты можешь видеть — это луна. — Луна не звезда. — Светит в темноте и не звезда? — Луна отражает свет других звезд. Настоящая звезда светит без чьей-либо помощи… в одиночку… Если бы луна была звездой, она светила бы, как солнце. — Неважно, что луна не звезда, а просто отражает чужой свет… Вот солнце слишком расточительно светит. А луна — полезная штука, освещает дорогу в темноте. — Ко Ми Нам, день называется ясным, потому что светит это бесполезное солнце. — Дошло наконец. — День будет сменять ночь… но солнце… навсегда останется настоящей звездой. — Значит, я что-то вроде луны… купаюсь в лучах света такой звезды, как ты. — Но у луны есть свои преимущества. Не важно, сколько звезд сияет на ночном небе… Я могу видеть только луну. 

Медитировать — значит сидеть молча, в правильной позе и сосредоточиться на каком-то предмете, не важно каком. На Будде, на Христе, на камне, на ничто, на вакууме, на безоблачном синем небе, Боге, любви…

 Случайное освещение предметов в комнате, тон утреннего неба, запах, когда-то любимый вами и навеявший смутные воспоминания, строка забытого стихотворения, которое снова встретилось вам в книге, музыкальная фраза из пьесы, которую вы давно уже не играли, – вот от каких мелочей зависит течение нашей жизни. 

И полетели...Ломаю слёзы, а ты молчишь.Нам не под силу земная жизнь.Мы слишком долго искали свет,Которого нет.На тонкой нити тайга следов,Мы убегаем от городов.Все ближе к вечности навсегда,Давай туда…ПрипевИ полетели к небу вместеВместе с тобой!Нам бы остаться там, где ветерВечный покой!И превратиться в пепел светаОн так знаком.Я невесома, рядом где-тоТы невесом!Читать нет сил твоего творенья,Я знаю все наизусть сомненья.Летим, и станем другими в небеВерь мне.Дышать легко и без кислорода,Научит наша душа-свобода.Узнаем все перекрестки светаГде-то.

 Я подняла глаза на небо. Оно напоминало глубокую миску бархатистого темно-синего цвета, перевернутую вверх дном и укрешенную напоминающими снежинки кристаллами звёзд. А, может, это мои замёрзшие слёзы, которые мне предстоит выплакать в будущем? Почему-то мне показалось, что со своей высоты они смотрят на меня с сожалением, и я чувствовала себя подавленным, совершенно ничего не значащим существом размером с муравья. 

У них и рай и ад, всё на весах, И деньги сей земли владеют счастьем неба, И люди заставляют демонов краснеть Коварством и любовью к злу! У них отец торгует дочерьми, Жена торгует мужем и собою, Король народом, а народ свободой

Сутки.В прощальном зареве заката,Пред смертью прожитого дня,Ночь в небо смотрит виновато,Стегая красного коня.Её помощник, мглистый вечерУ фонарей просил огня.За упокой зажгите свечи,За светлость умершего дня.Зажглись на улицах лампады.И тишина, тревожа слух,Повеет ветерком прохладыНа кошек, бабочек и мух.Рассвет, забрезжив, растворяетЗарей ночную темноту.И новый день дверь отворяет,В мирскую нашу суету.

Душа поэтаДуша поэта в небе синемЛетит, крылатая, вдали.И мы обыденность покинемУ прозой скованной земли!Мы отречемся от убогихДушою проклятых теней,Такой полет - удел немногих!Летим же, друг! Летим за ней!Что позабыл ты у пороговНестройных, спутанных домов?Зачем, дарованную Богом,Ты душу тратишь на врагов?Так в путь же друг! Одна дорога - Крылатой той душе вослед,Вон там, внизу, твои тревоги!Вон там, вверху, летит поэт.

В 1940 году, во время «странной войны», я полюбил возвращаться домой за полночь. Жил я тогда на улице Соммерар. Как-то раз ко мне подошла нетвердой походкой старая проститутка с седыми волосами. Она попросила проводить её домой, опасаясь облавы. Мы немного поболтали. На следующую ночь она встретилась мне опять. Мы познакомились. Теперь она каждую ночь, часа в три, когда я обычно возвращался, ждала меня на обычном месте, чтобы поговорить, нередко — до утра. Так продолжалось до вступления немцев в Париж, после чего она исчезла. У неё был поразительный талант изображать человека или обстановку и жесты настоящей трагической актрисы. Однажды, когда я ополчился на весь мир, на всех этих спящих вокруг вшиварей, как я их назвал, она — с выразительностью, достойной лучших сцен мира, — подняла руки и глаза к небу и бросила: «А этот вшиварь там, наверху!»

Спешите жить, ибо наступит тот день, когда небо над головой лопнет по швам, и свет, ярости которого вы не можете и представить, ворвется в ваш тихий дом и забудет вас навсегда. — Empire V