Афоризмы про месть

 Пятна на солнце — это часто следы тех, кто искал место под ним. 

 А ты слыхала про тибетское колесо Сансары? Оно постоянно вращается, и все наши чувства и ценности оказываются то внизу, то наверху. То сверкают на солнце, то утопают во тьме. И только настоящая любовь – ось этого колеса, а потому не движется с места. 

— Эй, Попс, куда вы тащите это кресло? — О, я более не нуждаюсь в его услугах. Поэтому мы с Бенсоном провожаем его к месту, где большая клешня сможет найти его и отвезти в волшебные мусорные земли! — Выбрасываем мы его.

Если у Сэма с Дином выпадал свободный денёк, а то и неделя, они коротали время, пытаясь раздобыть деньжат. Сэм считал, что зарабатывать нужно честно, но потом начал жульничать наравне с братом. Они могли делать, что хотели. Проехать полторы тысячи километров, чтобы попасть на концерт Оззи. Или гнать два дня, чтобы посмотреть матч Ястребов. А если выдавалась безоблачная ночь, они останавливались где-нибудь в уединённом месте, садились на капот и молча смотрели на звёзды, часами наслаждаясь тишиной. Им никогда не приходило в голову, что хотя частенько они не имели крыши над головой, у них всегда был настоящий дом.

Видите ли… я в некотором роде исследователь. Занимаюсь изучением Сети, ее влиянием на молодежь… ведь уже не секрет, что для большинства современной молодежи Сеть стала домом, работой, местом отдыха… можно сказать, даже семьей.

 Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько… И все работают. Зачем? Кому? Никто не знает. Видишь, как человек пашет, и думаешь: вот он по капле с потом силы свои источит на землю, а потом ляжет в нее и сгниет в ней. Ничего по нем не останется, ничего он не видит с своего поля и умирает, как родился, — дураком… Что ж, — он родился затем, что ли, чтоб поковырять землю, да и умереть, не успев даже могилы самому себе выковырять? Ведома ему воля? Ширь степная понятна? Говор морской волны веселит ему сердце? Он раб — как только родился, всю жизнь раб, и все тут! 

Жизнь подобна пляшущей маске: если хочешь разглядеть ее как следует, не стой на одном месте.

Добро и зло заключено в привычках и желаньях, вражда и дружба сотни раз меняются местами, и это ведает любой, вкусивший горечь знанья, проникший в истинную суть того, что будет с нами. Благоразумье нас зовет уйти с путей позора, но каждого сжигает жар желанья и надежды. Кто этой болью поражен, да исцелится скоро, но нет лекарства для глупца, упрямого невежды. Хвала Аллаху — он царит, своей согласно воле. А люди слабые бредут, куда — не знают сами. Все сотворенное умрет, крича от смертной боли. Все гибнет, остаются сны, таблички с именами. Умершие отделены от нас, живых, стеною. Мы их не можем осязать, не видим и не слышим. Они ушли в небытие, отринули земное, они спешат на Страшный суд, назначенный всевышним. Над жизнью собственной своей рыдай, дрожа от страха К чужим гробам не припадай в рыданьях безутешных.

Всё проходит... Запомни, реки не высыхают. Они просто уходят под землю, вновь оживая где-нибудь в другом месте. И ты вытерпишь. Снова оживёшь, как река...brbrЭльчин Сафарли Нет воспоминаний без тебя

Никт был рад, что додумался прийти к Поэту. Кто тебя образумит, если не поэт. Да, кстати… — Мистер Трот… Расскажите мне о мести. — О, это блюдо подается холодным. Не мсти в пылу негодования! Мудрее дождаться подходящего часа. Один бумагомаратель по фамилии О'Лири — к слову, ирландец. — возымел наглость написать о моем первом скромном сборнике стихов «Прелестный букетик в петлицу истинного джентльмена», что это никчемные вирши, лишенные всякой художественной ценности, и что бумагу, на которой они написаны, лучше было употребить на… нет, не могу произнести такого вслух! Скажу лишь, что заявление его было чрезвычайно вульгарным. — И вы ему отомстили? — с любопытством спросил Никт. — Ему и всему его ядовитому племени. О да, юный Оуэнс, я отомстил, и месть моя была ужасна. Я напечатал письмо и наклеил на двери лондонских публичных домов, в которые нередко наведывались щелкоперы вроде этого О'Лири.

 — Ты веришь в призраков? — Почему ты меня спрашиваешь? — Не знаю. Не всему же быть дерьмом, правда? Должно быть лучшее место, где-то. По крайней мере, для таких, как ты. — Но не для тебя? — С тех пор, как ты сюда переехала, это и есть лучшее место. 

 Я не могу сделать их хорошими, и, даже если бы смог, найдутся другие, кто займет их место…