Афоризмы про имя

Раньше меня презирали за невежество и тупость, теперь ненавидят за ум и знания. Господи, да чего же им нужно от меня?

Все, абсолютно все (даже дети) утопают в серости, начиная от лиц, заканчивая мелочными глупыми душонками, проданными денежному богу. Они не видят ничего, кроме собственных суетных проблем, ничего кроме собственных псевдо-величия и псевдо-важноси, псевдо-нужности. Это они построили эти уродливые серые дома, залили зеленые луга серым асфальтом, создали машины, зловонно выпускающие из себя серый дым и... создали себе подобных. Научили их своей до боли пошлой жизненной мечте и дали им зеленый свет на перекрестке в жизнь: школа, ВУЗ, работа, семья, дети, погибшая мечта, непройденный путь....

  — Ты молод. Твой дар, твоя судьба слишком ценны, чтобы ими жертвовать. — Моя судьба? Это моя мама. Моя сила ничего не значит, если я не могу спасти ее. Ты меня многому научил. Научил тому, кто я есть, научил применять мои навыки, научил меня, что магию нужно использовать только для великих дел. Но самое главное, ты всегда меня учил… поступать правильно. 

 — Как можно вылечить у себя рак? — Что? — Я говорю вылечить рак, как? — Понятия не имею. Знаю что рак не убивает и не мучит людей ради извращенного удовольствия. — Я в жизни никого не убивал. Каждый решал сам. — Если заставляешь человека нажимать на курок — это тоже убийство. 

Секреты как болезнь, если не делиться ими, они сожрут нас изнутри и не останется ничего, кроме чувства, что ты уже умер.

 Франсин: — Я думала, что ты закончил раскопки. Стен: — Просто появились дети и у меня не осталось на это времени. Хейли: — Так вот почему мое второе имя обломинго… Стен: — Вот именно, Хейли! 

Один всегда постыден труд — превозносить себя,Да так ли ты велик и мудр? — сумей спросить себя.Примером служат пусть глаза — огромный видя мир,Они не ропщут от того, что им не зрить себя.

Сейчас речь пойдет о «проблеме финишной ленточки». Мы – я имею в виду человечество – категорически не умеем адекватно воспринимать финалы. Счастливый? – нежизненно, скажем мы. Так не бывает. Ужасный? – оскорблены в лучших чувствах, мы браним автора за то, что лишил нас надежды. Дай, сукин сын, хоть парус на горизонте! Двусмыслица? – о, кипя от гнева, мы готовы убить мерзавца, который поставил нас перед выбором. Выбирать – проклятие рода людского, и да минует нас оно! Открытый? – мы и вовсе лишим эту закавыку гордого имени: «финал». Думать самостоятельно – пытка. А если в конце повествования стоит жирная точка, всем сестрам выдано по серьгам, а всякому кулику по болоту – честное слово, мы никогда не простим создателю, умело связавшему концы с концами, одного-единственного, зато смертного греха. Он же лишил нас возможности продолжения, не так ли?! Финалы – не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования.

– Меня ночью пучило, – сообщила старуха в чепце, пялясь на доску. Можно подумать, там решалась ее судьба. – Я и так, и эдак, а оно пучит. И газы. Мне вредно есть на ужин говядину с бобами. Молодой человек, у вас хороший желудок? – Лучший в Галактике, – ответил Лючано таким тоном, что лишь глухой рискнул бы задать ему следующий вопрос. – Родной брат утилизатора. У меня характер скверный. И манеры. Старуха оживилась. – Вам надо принимать «Имаклик». Он благотворно действует на психику. Вы явный невротик, вам поможет. Я три раза в день принимаю «Имаклик-форте». Если б не пучило, я бы спала, как дитя. А так, – она с огорчением шмыгнула носом, втянув крупную каплю, – никакой пользы. Бегаешь в туалет, а оно, извините, как дверца к заднице. Вы ночью ходите в туалет? Я имею в виду, без слабительного? Лючано отпил еще бренди. – Хожу. И ночью, и утром. И днем. Я из дерьма полжизни не вылезаю.

 Здесь в тюрьме у многих СПИД и огромные сроки. Так что если они кого-то зарежут, хуже им уже не будет. 

Гордость есть двух видов: одна благородная — это желание быть лучшим, желание совершенствоваться; такая гордость — принадлежность великих людей: она подкрепляет их в трудах, дает им силу побороть препятствия и достигать своей цели. А эта гордость — поважничать перед маленьким человеком — тьфу! Плевать я на нее хочу; зачем она? Эта гордость глупая, смешная.

Философия, в отличие от религии, полностью зависит от сведений, которые она почерпнула из науки. Философ опирается на современное ему научное знание. Он это знание доосмысливает. То есть использует его как фундамент, на котором может возводиться мировоззренческая конструкция. Но как только оказывается, что наука набрала принципиально новый фактический материал, обобщила его по-новому и обзавелась новыми моделями, разительно отличающимися от предшествующих, философ оказывается в сложнейшем положении. Ибо всё построенное им мировоззренческое здание начинает шататься по той же причине, по какой реальное здание шатается в случае неблагополучия с фундаментом. Сила философии в том, что она, в отличие от религии, опирается на научные сведения и модели, а не на откровение и предание. Но в этом же и слабость философии.