Афоризмы про бога

 Плюшевый мишка — крепкая защита, дети чувствуют, что они не одни. А твой Бог — это не что иное, как плюшевый мишка для взрослых. 

Про предательстваслово твоё для меня не свято:даже любимый - не станет Богом. этим тебя "предала" когда-то? поговорим о тебе немного. т ы! предаёшь меня каждым словом - лживым, кому-то даря усладу. в чьи-то чужие глаза, любовно - ты предаёшь меня кротким взглядом. ты предаёшь меня просто лаской, тело другое терзая всуе; Ей по утрам говоря "прекрасна", ты предаёшь меня поцелуем. ты предаёшь меня даже молча, если вдруг кто-то спросил о тайном, даже когда я от боли корчусь, ты предаёшь меня беспечально. в этом предательстве, как в капкане, бьюсь - но люблю. но хочу - без меры. люди узнают - забьют камнями, и допускаю: ты бросишь первым. кинут меня на костёр, как ведьму - ты подольёшь, если скажут, масла. ты предаёшь меня. ежедневно. ты предаёшь меня. ежечасно.путь от вокзала лежит к вокзалу: город другой все грешки прикроет... я Ей желаю, чтобы не знала:ты предаёшь Её здесь. со мною.

Церетели сам Бог велел построить величайшую пирамиду Зураба.

Кто я, и где она, моя дорога? Ведёт меня во тьму или же к Богу? Дрожит ли совесть загнанной овечкой? Каким огнём пылаю в тонкой свечке? Кто я, и где следы свои оставил? Кого любить не смог, кого заставил? Где ложь местами с правдой переставил? Кому помог, ну а кого подставил? Спрошу летящую я стаю, Кто я такой, чего не знаю? Перед престолом Божьим стоя, Тогда я и узнаю, кто я.

 Нам не дано увидеть врага — ибо если мы пойдем до самого конца, то обнаружим, что истинный наш враг — Господь Бог, заставивший нас пройти через все то, что мы прошли, — и поэтому мы срываем досаду на неудачи и разочарования на всем, что нас окружает. И никогда не утолить нам жажду мести, ибо она направлена против самой жизни. 

Я думаю, что мы должны читать лишь те книги, что кусают и жалят нас. Если прочитанная нами книга не потрясает нас, как удар по черепу, зачем вообще читать ее? Скажешь, что это может сделать нас счастливыми? Бог мой, да мы были бы столько же счастливы, если бы вообще не имели книг; книги, которые делают нас счастливыми, могли бы мы с легкостью написать и сами. На самом же деле нужны нам книги, которые поражают, как самое страшное из несчастий, как смерть кого-то, кого мы любим больше себя, как сознание, что мы изгнаны в леса, подальше от людей, как самоубийство. Книга должна быть топором, способным разрубить замерзшее озеро внутри нас. Я в это верю.

- А Бог - это кто? - Ну когда тебе чего-нибудь хочется, ты закрываешь глаза и просишь об этом. Бог - это тот, кто не слушает твоих просьб.

Истинная добродетель невидима, и оценить ее может лишь тот, кто очень искушен в добре, ибо истинная добродетель скромна, и, когда требуется возблагодарить добродетельного человека, это нечасто удается сделать, и остается приписать случившееся лишь благословенной воле Бога, в то время, как совершившему доброе дело нужна всего одна награда – проявлять добродетель.

Бог везде, причем три раза.

— Боже Всемогущий, ты клинок в моей руке... — Направляй мою руку в день отмщения... — Мы благодарим Господа, ибо он есть добро. — От тебя не убегут самые сильные и не спасутся проворные... — Пусть же упивается мой клинок кровью, пока он не утолит свою жажду и пока мои враги не уснут вечным сном... — Ибо ты, Господь, Бог воздающий... — Ибо Господь карает грешных... — Бог Милостив и любовь его вечна. — Аминь.

Фауст наоборот. Молодой человек просит у черта богатств этого мира. Черт мягко замечает ему: «Ведь богатства этого мира тебе и так принадлежат. Того, чего тебе не хватает, ты должен просить у Бога. Ты заключишь сделку с Богом и за богатства мира иного продаешь ему свое тело». Помолчав, дьявол закуривает английскую сигарету и добавляет: «И это будет тебе вечной карой».

— Ну, и зачем ты пришел? — Ты преступница. Ты устроила спектакль, чтобы спровоцировать других на преступление, которое выгодно тебе... — А давай по-другому. Я изучила персонажей, поняла мотивы, создала обстоятельства... А дальше я только наблюдала за тем, что они будут делать. И я пальцем не шевельнула, я даже не знаю, кто из них это сделал. — Не сомневаюсь. — А что такое, Фрейд? Ты, может быть, меня осуждаешь? Скажи, а разве Бог делает не то же самое? Если он добрый, он с сожалением следит за тем, как мы рушим его планы. А если он совсем другой — он с наслаждением следит за нашими страданиями.