Афоризмы про годы жизни

А над зоною аист кружит.А над зоною аист кружит.Я стою на краю у запретки.Если б знали, как хочется жить. Жить вдали от конвоя и клетки...А над зоною утро встает.Предавая наряд казематам. А на сердце тревога и лед. А на вышке солдат с автоматом.Проскочу рубежи, все пройду.Мысли в голову хлещут набатом.Прочь мечты! И два года я жду. В крест черкая прошедшие даты.Я жену за развод не виню. Трудно лямку тянуть в одиночку. Перекличка пройдет - я усну. Пусть приснятся любимые ночкой.Дети папу наверно пойиут.Жизнь без них за решеткой не рай.После зоны покрепче прижмут.Побыстрей бы уехать в наш край...

Есть люди с планами на жизнь, есть люди с планами на год, есть люди с планами на месяц. Я что-то среднее между человеком с планами на неделю и человеком с планами на день.

 Совершенно очевидно, что наш мир — это место скорби и терзаний, место, где процветает глупец, а мудрого преследуют и ненавидят; место, где мужчины и женщины мучают друг друга во имя любви; где детей гнетут и истязают во имя воспитания и родительского долга; где слабых телом отравляют и увечат во имя исцеления, а слабых духом подвергают ужасной пытке лишения свободы — не на часы, а на годы — во имя правосудия. Это место, где люди согласны на самый тяжелый труд, лишь бы спастись от невыносимой скуки своих развлечений; где дела милосердия творятся руками наемников ради искупления душ развратников и тунеядцев. Моя религия учит, что на свете есть только одно такое место ужаса и страданья — это ад. А стало быть, наша земля и есть ад, и мы, как мне это открыл старик индус, — а может быть, он был послан свыше, чтобы мне это открыть, — мы находимся здесь, дабы искупить грехи, совершенные нами в предыдущей жизни. 

 Не тратьте впустую ваши слезы. Мы рождены не для того, чтобы смотреть на то, как тускнеет наш мир. Жизнь не меряют в годах, но она измеряется свершениями настоящих мужчин. 

В колледже девушка четыре года учится тому, как вести себя в хорошем обществе, а всю остальную жизнь пытается найти это общество. (Американская пословица)

— Ты будешь мной гордиться, потому что я решил, что мое будущее, дело моей жизни будет в этом! [надевает наушники] — Ты собираешься стать летчиком? — Нет! Диск-жокеем на радио! Весь необходимый опыт я могу получить здесь, в больнице! — Мы опять вернулись к тому же. — К чему? — Полгода назад ты хотел стать поп-звездой! — Это другое. Я не умею петь... — Два года назад ты хотел стать жокеем на скачках! — Я боюсь лошадей... — До того ты хотел быть актером! — Я не могу запомнить текст! Но это другое, у меня получается!

 Когда человек молод, он может любить и в разлуке — он может любить в письмах, в мыслях, в одном лишь пылком воображении, — быть может, он чувствует, что жизнь еще впереди, а быть может, и потому, что в таком возрасте страсть в нем гораздо сильнее, нежели потребность сердца, а с годами любовь становится привычкой больного, согревающим компрессом для души, у которой осталось только одно крыло и которая уже не так высоко витает в идеальном мире. 

Каждую неделю, каждый год видишь массу людей, и большинству из них суждено кануть в забытье. Единственное, что остаётся потом, — это оглядываться на смутные мгновения тех лет и вспоминать, где твоя жизнь мельком коснулась жизни другого.

 Осознавание настоящего представляет собой способность видеть кофейную чашку и слышать пение птиц по-своему, а не так, как научили. С большой долей вероятности можно предположить, что у взрослых и детей зрение и слух устроены по-разному и что в первые годы жизни в них больше эстетического и меньше интеллектуального. Маленький мальчик с радостью смотрит на птиц и слушает их. Потом появляется добрый отец и считает, что он должен поделиться опытом и помочь сыну развиться. Он говорит: Это сойка, а это воробей. 

Хоть я на юг не улетаю* * *Хоть я на юг не улетаю,Но всё о севере тоскую.Вот птицам будет радость к маю,Увидят родину живую.Увидят цвет садов, разливы,И песнь любви исполнят снова,И лето будут жить счастливо,Природа к ним не столь сурова.Не так у нас людей ничтожных,Мы можем годы жить зимоюИ нежить плоть в светилах ложных,Читать, смотреть одни помои.Страдать и плакать за Адама,За грех безбожья-большевизма,Не жизнь – одна сплошная драмаИ серость дней примитивизма.Куда так выведет кривая?Быть может, всех нас бросить к югу?А там не лёд – красоты рая,Протянем руки, души другу?Оттаем, к жизни встрепенёмся…Вот я об этом и тоскую.Когда же мы к Христу вернёмся,В весну и Истину Живую?

Обижает сентябрь ветром мысли в полете,Мне улыбка твоя – теплый луч среди ночи,Ты надежда моя, жизнь несущий рассвет.Только, где-то в душе подсознанье хохочет,Обижает Луну и смеется мне вслед.Обижает сентябрь ветром мысли в полете,Отбирает покой среди ясного дня.Знаю, счастье парит над листвой в позолотеСогревает любовь, родниками звеня. Я развею печаль, обойду все невзгоды,Понесу на руках и судьбу и года!Ты игривая высь на холсте небосвода,Я тебя не отдам никому, никогда! 25.09.2012г. Задорожный Вадим.

Иногда ему кажется, что он и Родс (он и любой его ровесник в фирме) проживают параллельные версии взрослой жизни. Их миром управляют дети, маленькие деспоты, чьи нужды — школа, лагерь, хобби, репетиторы — диктуют каждое решение, и так будет продолжаться еще десять, пятнадцать, восемнадцать лет. Дети обеспечивают их взрослые годы постоянным и неотменяемым направлением, целью: они определяют, когда и на сколько ехать отдыхать; останутся ли свободные деньги, и если да, то как их потратить; они определяют каждый день, год, жизнь. Дети — это своего рода картография. Все что тебе остается, — следовать карте, которую они вручают тебе в день своего рождения.