Афоризмы про жизнь и счастье

 Секрет счастья — это внимание друг к другу. Счастье жизни составляется из отдельных минут, из маленьких, быстро забывающихся удовольствий от поцелуя, улыбки, доброго взгляда, сердечного комплимента и бесчисленных маленьких, но добрых мыслей и искренних чувств. Любви тоже нужен её ежедневный хлеб. 

… жизнь духа — это все-таки страдание. С первым страданием, с первой болью пробуждается душа, я в этом уверена. В счастье она только купается, она не пробуждается, она себя не осознает до конца. А изведав страдание, потом живет и счастьем. Но пробуждение связано с какой-то болью.

 Долго единственной целью моей жизни было саморазрушение. А потом мне вдруг захотелось счастья. 

Молодой и невероятно красивый Дориан Грей приезжает в Лондон и попадает под влияние искателя приключений лорда Уоттона. Он внушил юноше, что секрет успеха и счастья Дориана — в его красоте, ведь она поможет получить все удовольствия мира. Дориан заключает сделку с Дьяволом. Юноша заказывает свой портрет, и теперь вся грязь его жизни, полной распутства и преступных страстей, будет пачкать и портить полотно, его же собственное лицо останется вечно юным и прекрасным.

Но тем, кто пошел за Корниловым, это было не важно. Для них этот поход и есть сама Россия. Ими воплощаются в жизнь жесткие слова Корнилова: «Если не суждено будет победить — покажем, как умеет умирать русская армия». В бою человек проявляется отчетливее всего. Так было принято считать в то время. Яростные атаки в полный рост ровными шеренгами, зачастую в кромешной темноте, спаяли их кровью — своей и чужой. Это было жертвоприношение за Россию во всех смыслах этого слова. Чистое, безумное, красивое и напрасное. Пусть военное счастье изменяет Корнилову, пусть на исходе боеприпасы, пусть после упорных боев изрядно поредевшее войско едва держится на ногах. Для них это ничего не значит. «Мы говорили в дни Батыя и на полях Бородина: «Да возвеличится Россия! Да сгинут наши имена!»». Это словно о них сказано, о первых добровольцах.

Герои лучших французских драматических произведений, то есть тех, которые пользуются наибольшим успехом именно за необыкновенную реальность изображаемых в них житейских пакостей, всегда улучат под конец несколько свободных минут, чтоб подправить эти пакости громкими фразами, в которых объявляется святость и сладости добродетели. Адель может, в продолжение четырех актов, всячески осквернять супружеское ложе, но в пятом она непременно во всеуслышание заявит, что семейный очаг есть единственное убежище, в котором французскую женщину ожидает счастие. Спросите себя: что было бы с Аделью, если б авторам вздумалось продолжить свою пьесу еще на пять таких же актов, и вы можете безошибочно ответить на этот вопрос, что в продолжение следующих четырех актов Адель опять будет осквернять супружеское ложе, а в пятом опять обратится к публике с тем же заявлением.

 Жизнь, как счастье, не поддаётся экспертизам. А счастье мы можем обрести, только когда поймём самих себя. И тогда нам явится единственная, неповторимая и дающая нам удовлетворение истина. 

Общий закон жизни есть стремление к счастью и всё более широкое его осуществление.

Только я в ответе за собственную жизнь и счастье.

 — Наверное, мы просто глупые. — Думаешь? — Да. И счастливы в своей глупости. Вряд ли мечты, за которые можно было бы отдать жизнь, такие уж необычные. Думаю, очень много людей мечтают о том же. И раз мы не можем ничего придумать, потому что нам и без того хорошо… То в этой глупости и есть счастье. 

Знатен, богат я был, в мире блестящем жил - Светскую маску я носил. Дерзок я был и смел, бросил я что имел, Маску паяца я надел. Маску теперь я снял, просто собою стал Счастье на веки потерял. Опыт мне будет впрок — маска на вечный срок Вот мой удел и тяжкий рок. Если я без маски, мне никто не рад, В детстве любят сказки, дальше маскарад. Что им правда жизни, страсти и мечты, Всем понятней маски грубые черты. Только в нашем цирке место мне и честь В маске и без маски — всем я дорог здесь.

 В жизни нет большего счастья, чем быть родителем.