Афоризмы про тоску

На расстоянии тоскиНа расстоянии тоскиНе слышно дня, не видно солнца.Моя тоска к твоей несётся.Пустыни выжженной пескиСсыпаются на дно колодца,В котором били родники.На расстоянии дождя,Стеной спешащего в пустыню,Оазисов где нет в помине,Сквозь Не могу, сквозь все НельзяЕдинственное слыша имя,Тоскую столько дней спустя.Как будто не было мечты,Неделями что душу грела.Под небом раскалённым, белымИссохли волшебства цветы.И только губы цвета мелаШептали: "Свет мой, где же ты?"

  — Как дела? — Нормально. А у тебя как дела? — Как обычно осенью. Понимаешь, лето закончилось, дни становятся короче, от этого нападает такая… как бы сказать-то… — Тоска? — Да, точно. Я уборщик, я не знаю слово тоска, конечно. Я-то собирался сказать, что от этого на меня нападает такая… швабра! 

Снова туда, где море огней, Снова туда с тоскою своей, Светит прожектор, фанфары гремят. Публика ждёт — будь смелей, акробат. Да, я шут, я циркач… Так что же? Пусть меня так зовут вельможи, Как они от меня далеки, далеки, Никогда не дадут руки.

Гость незваный на жизни веселом пиру, Чашу горькую тихо приемлю. Дней моих календарь шелестит на ветру, Лепестки осыпая на землю. Золотых там немного. На пальцах руки Можно счесть, не собьёшься со счёта, Но под мрачною грудой свинцовой тоски Не померкла на них позолота.

На огонёк последней сигаретыНа огонёк последней сигареты Под вечер налетела мошкара. Мне не хватает лета этим летом. Слепою гостьей в дом тоска пришла. За стол накрытый, не спросясь, присела И приказала: Мне вина налей. Что отвернулся? Я красива телом И проживу с тобою много дней. И прогонять меня теперь напрасно, Не будет счастья, как тогда, лонись*. Забудь навек свои стихи и басни. Чего стоишь? Разделся и ложись... * Лони - прошлый год. Лонись - в прошлом году.

Чтоб от лжи не страдать в ледяной тоске, Ты с лгуном говори на его языке. Не смущайся, любые узлы вяжи. Пусть изведает сам результаты лжи!

Я хочу заболеть. Очень сильно. А лучше - смертельно. Чтобы видеть твой страх. Чтоб тобой завладеть безраздельно. Таять воском. Песком Уходить сквозь любимые пальцы, Чтобы, жаждой влеком, Ты не мог от меня оторваться. Чтоб, тоскою томим, Ты не мог на меня наглядеться. Чтобы взглядом одним Поражать тебя в самое сердце. Чтоб меня на руках Ты качал, от бессилия плача. Чтобы видеть твой страх Я хочу на подушках горячих, Разметавшись в жару, Утопая в багровом тумане, Обещать: не умру. А потом - не сдержать обещанья Ускользнуть, улететь, Пасть в разверстую пасть пустоты Я боюсь не успеть Сделать всё это раньше, чем ты.

Женщины оставляют мужчинам на прощанье волшебные ночи. Женские следы на мужских сердцах. В ночь перед разлукой она целовала не так, как обычно. Ее поцелуи застывали на моем теле, словно снежинки на заледеневшем окне. Почему-то становилось холодно. Сейчас я понял. Прощальные поцелуи теряют теплоту. В них остывшая нежность расставания… В последнюю ночь она смотрела на меня не так, как обычно. Во взгляде отчуждение. Отчуждение наперекор любви. Она понимала, что ей пора, но всячески оттягивала час ухода. Борьба души и разума. Разум победил. Ушла. Сейчас я понял. Во взгляде перед разлукой нет тоски. В нем безмолвный протест. Протест против себя самой. Чувства проигрывают разуму. Чаще всего…

СплинДождь поливает целый день.Небо как-будто прохудилось,На тело навалилась лень,А радость жизни отступилась.И настроение, хоть плачь,Тоска впивается мне в душу.Нет сил, с дивана даже, встатьИ поглядеть в окно на лужу.На небо посмотреть с надеждой,Не прояснилось ли оноИ запустить в дом воздух свежийЧерез раскрытое окно.

 В снах глупости на фоне нежности совсем не те же сны, что те же глупости с тоской по нежности. 

Стремления нового времени имеют целью воздвигнуть идеал «свободного человека». Если бы можно было его найти, тогда была бы новая религия, ибо созданы новый идеал, новая тоска, новое мучение, новое благоговение, новое божество, новое отчаяние. С идеалом «абсолютной свободы» проделывается то же, что и со всяким абсолютом, и по Гессу, например, он может быть осуществлен «в абсолютном человеческом обществе». Эту осуществляемость он называет несколько ниже «призванием», точно также он определяет затем свободу как «нравственность», говоря, что должно начаться царство «справедливости» (равенства) и «нравственности» (свободы) и т. д.