Лучшие Афоризмы про страдания

Там, где жизнь замуровывает нас в глухую стену, разум прорубает окно, ибо, если и не существует лекарства от неразделенной любви, можно все же избавиться от страдания, всего-навсего делая выводы из его уроков. Разум не знает безысходности.

— Ну, и зачем ты пришел? — Ты преступница. Ты устроила спектакль, чтобы спровоцировать других на преступление, которое выгодно тебе... — А давай по-другому. Я изучила персонажей, поняла мотивы, создала обстоятельства... А дальше я только наблюдала за тем, что они будут делать. И я пальцем не шевельнула, я даже не знаю, кто из них это сделал. — Не сомневаюсь. — А что такое, Фрейд? Ты, может быть, меня осуждаешь? Скажи, а разве Бог делает не то же самое? Если он добрый, он с сожалением следит за тем, как мы рушим его планы. А если он совсем другой — он с наслаждением следит за нашими страданиями.

... Любовь — самое прекрасное, что может произойти с человеком. Но почему-то нам так хочется омрачить ее заморочками и переживаниями. Мы изводим себя страданиями, когда любимых нет рядом, мы пытаемся их изменить, мы не можем отпустить прошлое или ревнуем к нему, да и к настоящему ревнуем не меньше, давая разгул своей богатой фантазии... А надо-то всего лишь жить и радоваться! Растворяясь в любимом человеке, не забывать при этом о себе и о других сферах жизни. Отпустить прошлое, не искать и не строить идеалов, а главное — ценить то, что есть здесь и сейчас.

 … меня когда-то поразила фраза, обычно приписываемая раби Акиве: Если бы существовал некий дом, куда можно было бы пойти и оставить свою судьбу, обменяв её на любую другую, то каждый вернулся бы восвояси со своей собственной, ужаснувшись чужим страданиям. 

Мотылек.Странная сказка, напевом из Персии древней.Мудрость людей, это вечное. Было и будет.Три мотылька залетели в открытые двери.К свету светильника, ждущего долгое утро.Новое силясь познать, восхищенно кружились.В трепетном танце своем, рассуждая о сути.Первый воскликнул.- Огонь, это то, что светилось...Издали свет принимая за истину мудрых.- Больно! Воскликнул второй.- Обжигается знание..Мудрость - страдание есть. И разумность решений..Третий же, тихо скользнул в раскаленное пламя.И за мгновение стаял серебряной тенью.- Где же ты?! Где..?Мотыльки закружились в испуге.- Что ты увидел, скажи? Чье же истинно мнение..?Но лишь безмолвное пламя, сияющим кругом.Чуть шевелило пугливые - в комнате, тени.Старый паук опустился по шелковой нити.Тихо ворча мотылькам, очарованным светом.- Тот кто всей сутью своей, это пламя увидел,Тайну хранит и уже никому не ответит.- Вам не постигнуть в догадках дорогу героев.Пыль рассуждений, теперь ваша скучная доля.

Люди не страдают меньше, когда узнают о таких же страданиях других. Но чужая боль иногда придает храбрости.

 Главное, чему учит человека жизнь, — это не тому, что в мире существует страдание, а тому, что от него самого зависит, обратит ли он страдание себе на благо, превратит ли он его в радость. 

Весна меня поцеловала Холодным солнечным лучом - Я проходил через кварталы В обычном шуме городском. А мысли в памяти скользили По-своему — весенним снегом, Они страданья уносили Привычным тепло-ярким бегом. Любовь холодною весной Пришла и распахнув окно, Шепнула тихо: «Я с тобой, Тебе и счастье суждено». Она меня поцеловала Холодным солнечным лучом - Я проходил через кварталы Зеленым счастьем увлечен.

 Люди желают, чтобы никто не причинял им страдания. Поэтому предупредительны они к каждому и делают ему добро. 

 Испытавший большую любовь, а это ужасная вещь, и погибший от горя рождается вновь, чтобы не знать ни любви, ни ненависти — только наслаждение. Такая радость жизни, поскольку приобретена неестественным путем, есть яд, исподволь отравляющий мир. Все, что создано с нездоровой долей человеческого страдания, возвращается как бумеранг и несет разрушение. 

Все страданья и любую боль — я все приму, Ведь они твои, так что позволь.

Не видя личностей, мы видим лишь цифры: тысячи умерших, сотни тысяч умерших, «число жертв может достичь миллиона». Прибавьте к статистическим данным мысли и чувства отдельных личностей, и они обратятся в людей. Впрочем, и это тоже ложь, ибо страдают столько людей, что сам размах чисел отупляет. Смотри, видишь раздутый живот ребёнка, его скелетные ручки и мух, ползающих в уголках глаз? Лучше тебе станет, если ты узнаешь его имя, его возраст, его мечты, его страхи? Если увидишь его изнутри? А если тебе все же станет лучше, то разве мы не ущемим этим его сестру, что лежит подле него в обжигающей пыли, — искажённая и вздутая карикатура на человеческое дитя? Положим, мы станем сострадать им. Но что в них такого? Почему они важнее тысячи других детей, которых опалил тот же голод, тысячи прочих юных жизней, которые вскоре станут пищей для мириадов извивающихся мушиных детей? Мы возводим стены вокруг этих мгновений страдания, чтобы они не смогли ранить нас, и остаемся на своих островах.