Афоризмы про себя и жизнь

 У нее столько причин плакать, что даже думать об этом не хочется. В этих слезах вся ее жизнь. И, чтобы не стало совсем худо, она говорит себе, что плачет потому, что хочется плакать, вот и все. 

То, что один день отделён от другого, - вероятно, одна из замечательнейших особенностей жизни на нашей планете. В этом можно усмотреть истинное милосердие. Мы не обречены на непрерывное восхождение по ступеням бытия - маленькие передышки постоянно позволяют нам подкрепить свои силы и отдохнуть от самих себя.

Связанные абсурдомКуда уносишь ты меня,нефилистерская судьбина,за то что не склонялся я, пред суетой и пред рутиной?Я только начал понимать,что суета как лихорадка,наша болезненная страсть,как клиптомания, иль взятка.Абсурдом связанны увы,в страстях спасения мы ищем,теж кто из нас не таковы,мы презираем буд то нищих,что в них нет рабства и страстей,в груди ослаблена пружина,за это вечности детей,мы сторонимся одержимо.Сознание все что есть у нас,был вывод лучших сердцеведов,что стоицизмом колют в глаз,не веря собственным ответам.А жизнь- абсурдное ничто,страстей различных столкновение,и лихорадочный поток,глупцов фатальное течение,безумцев суетных, лихих,непостижимости враждебных,к призывам вечности глухих,для счастья скотского рожденных.Они как серп самим себе,чей мир так узок и безцветен,В мечтах лишь подлинный наш свет,он потому лишь незаметен,что чья то радость так пуста,и подьяремно в мире счастье,непостижимое в мечтах,и вечность равнодушна к страсти.

Не искушай меня напрасноНе искушай меня напрасно,Поверь, я вовсе не твоя.Ворвался в жизнь мою внезапно,Как жаль, не устояла я.Теперь казню себя, рыдаю,Обманом мной ты завладел,Но все тебе опять прощаю,Скорей бы что-ли прилетел.Скучаю по тебе безумно,Я вижу облик твой, как наяву,Всю ночь с тобою, а под утро,Тебя опять не нахожу.Измучил ты меня своей любовью,Я не хочу, но снова трепещу,От страсти я твоей сгораю,О, нет... О, боже... Я люблю...

Наука сама по себе не преследует какой-то полезной цели и даже может быть вредна, если в своем применении не служит жизни.

Религия основана, на мой взгляд, прежде всего и главным образом на страхе. Частью это ужас перед неведомым, а частью, как я уже указывал, - желание чувствовать, что у тебя есть своего рода старший брат, который постоит за тебя во всех бедах и злоключениях. Страх - вот что лежит в основе всего этого явления, страх перед таинственным, страх перед неудачей, страх перед смертью. А так как страх является прародителем жестокости, то неудивительно, что жестокость и религия шагали рука об руку. Потому что основа у них обеих одна и та же - страх. В этом мире мы начинаем ныне понемногу постигать вещи и понемногу подчинять их с помощью науки, которая шаг за шагом прокладывает себе дорогу, преодолевая вражду христианской религии, вражду церквей и сопротивление всех обветшалых канонов. Наука лишь может помочь нам преодолеть тот малодушный страх, во власти которого человечество пребывало в продолжение жизни столь многих поколений.

Афористика как литературный жанрЗолотая осень Русской литературыУнылая пора! Очей очарованье!Приятна мне твоя прощальная краса - Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса. А. С. ПушкинТворческое занятие искусством - это единственный вид деятельности, позволяющий детально исследовать этические и эстетические закономерности общественного развития. А постижение этих морально - идеологических аспектов нашего бытия играет немаловажную роль, как в судьбах отдельных личностей, так и человечества в целом. Соприкасаясь с произведениями искусства, культурный человек получает удовольствие потому, что обогащает себя новыми необходимыми ему знаниями. Приобщение к миру прекрасного, по сути своей, является актом сенсуального, чувственного познания окружающей нас вселенной. Однако подлинное искусство способно развиваться, лишь находясь в лоне живой исторической культуры.

А мне вы принесли в дар изумление юности, вашей и моей, так запоздало вернувшейся. Где бы я ни был, вы везде будете со мной. Прощайте, Мари, дорогое дитя. Я знаю, маловероятно встретить счастье в этом трудном приключении, коим является жизнь такой гордой натуры, как ваша. Позвольте мне иногда приходить в ваши воспоминания, как тем старым песням, что врезались в память, и их невозможно забыть. Утратив преклонение мужа и сердце возлюбленного, вы оставите себе хотя бы дружбу Франсуа графа де Шабанна.

Дважды жизнь моя кончилась — раньше конца; Остается теперь открыть - Вместит ли Вечность сама Третье такое событье, Огромное — не представить себе - В бездне теряется взгляд. Разлука — всё — чем богато небо, И всё — что придумал ад. My life closed twice before its close; It yet remains to see If Immortality unveil A third event to me, So huge, so hopeless to conceive As these that twice befell. Parting is all we know of heaven, And all we need of hell.

... Мы вступаем в брак. И пытаемся вести себя по-прежнему, и иногда нам это удается: в моем случае удалось продержаться до тех пор, пока я не забеременела, что, впрочем, произошло довольно скоро. А потом внезапно сознаем, что все изменилось. • Секс теперь происходит только по ночам и желательно – перед тем, как заснуть. Это становится чем-то вроде обязанности, которую супруги принимают на себя и выполняют, не спрашивая, как настроен партнер. Если нет секса, возникают подозрения, а потому лучше соблюдать ритуал. • Если вышло не слишком удачно, ничего не говори, потому что завтра может быть лучше. В конце концов, мы женаты, и у нас впереди – целая совместная жизнь. • Никаких поисков нового и внезапных открытий – мы пытаемся извлечь привычное наслаждение из привычных ситуаций. А это не то ли самое, что каждый день есть шоколад одного и того же сорта и вкуса: жертва, конечно, невелика, но неужели не существует ничего иного?

В глубине его сознания неумолчно звучал искушающий голос самой жизни, настойчиво твердившей ему о своем могуществе, о том, что он может достигнуть большего, нежели другие, что ему суждено победить там, где они терпят поражение, преуспеть там, где их ждет гибель. То была самовлюбленная жизнь, гордая избытком здоровья и сил, отрицающая бренность и тление, опьяненная святой верой в себя, зачарованная своей дерзновенной мечтой. И неотступно, то неясным шепотом, то внятно и отчетливо, как звук трубы, этот голос внушал ему, что где-то, когда-то, как-то он настигнет Счастье, овладеет им, подчинит своей воле, наложит на него свою печать.