Афоризмы про волосы

В 1940 году, во время «странной войны», я полюбил возвращаться домой за полночь. Жил я тогда на улице Соммерар. Как-то раз ко мне подошла нетвердой походкой старая проститутка с седыми волосами. Она попросила проводить её домой, опасаясь облавы. Мы немного поболтали. На следующую ночь она встретилась мне опять. Мы познакомились. Теперь она каждую ночь, часа в три, когда я обычно возвращался, ждала меня на обычном месте, чтобы поговорить, нередко — до утра. Так продолжалось до вступления немцев в Париж, после чего она исчезла. У неё был поразительный талант изображать человека или обстановку и жесты настоящей трагической актрисы. Однажды, когда я ополчился на весь мир, на всех этих спящих вокруг вшиварей, как я их назвал, она — с выразительностью, достойной лучших сцен мира, — подняла руки и глаза к небу и бросила: «А этот вшиварь там, наверху!»

Угрызения совести — чушь собачья. Просто ему нравилось посыпать голову пеплом и рвать на себе волосы.

в мире есть много людей, которые призывают к чему-либо, а потом, когда это случается, рвут на себе волосы…

А помнишь.....А помнишь, неба нашего глаза,Его небесные касанья,Как ветер гладил волоса,Полёт,восторг, очарование??Мы нежно трогали краяВуали облаков воздушных,Мы знали, что в низу Земля,Ждёт возращенья упорхнувших.Полёт свободный, Наш полёт!К кольцу не в силах Прикоснуться,Ведь купол весь восторг убьёт,Заставит медленно вернуться.Ты помнишь в небе громкий смех?Ты даже шёпот ясно слышал,Когда шептала:-" Будь со мной."Скользящий взгляд по "мини-крышам"?Как под ногами вновь земля,В рюкзак укладываем Крылья,Молчим, молчаньем сентября,Упасть боимся в подземелья.Потом гитара, старый парк,И бесконечность разговоров,Деревья прятались во мрак,И слышен каждый тихий шорох.А помнишь тёплый тот рассвет,Как небо приоткрыло веки,Как слали мы ему привет,Тонули в счастье, словно дети?......

Замирать под проливными слезами счастья летнего дождя в городском парке, собирать ритм частых капель в ладошку, просеивать сквозь пальцы; неуклюже поправлять насквозь мокрое, сковывающее платье, прижиматься к тебе, впускать тепло волнами под кожу, обнимать плотным кольцом теплых рук, играть рукой с волосами, ловить губы, сливаться в едином потоке; открывать сердце — выпускать радугу, подставлять смеющееся лицо говорящему с нами небу, смывать макияж и застывшие в воздухе слова. И только слушать... ... и слышать.

В моих купаясь волосах Шепнул, Что «без пяти» влюблённый... А стрелки на моих часах ДАВНО показывают «ровно».

 — Вы моего друга не видели? Высокий, волосы темные, глаза лошадиные. Мы с ним одновременно сошли с ума. 

Первый шаг к тому, чтобы твоё Я не исчезло и не захлебнулось в лужице соблазнительной лжи — назвать вещи своими именами. О, как это непросто! Но лишь только ты почувствуешь внутри себя просыпающуюся силу правды, ты начнёшь расправлять спину. Очень тяжёлая работа. Словно Мюнхгаузен ты должен за волосы тащить себя из болота. Шаг за шагом, слово за словом сдирать с себя наросшую коросту самообмана, продираясь к душе — такой, какой она была задумана Создателем.

 Она просто чудо природы, восьмое чудо света, у неё шикарные волосы, на лице веснушки, большие глаза, и она не хочет помочь мне расстегнуть свой лифчик. 

Остается только спасаться дымом Да верить, что время лечит, Ведь все равно встают волосы дыбом При каждой нашей с тобой встрече.

Лысому человеку никуда не уйти от кладбища. Кладбища собственных волос.