Афоризмы про страх

 (речь адвоката перед присяжными)— Что в нас самих ищет истину? Сознание или сердце?Я взялся за это дело, чтобы доказать, что мы все равны в глазах закона. Но глаза закона — это ваши и мои глаза. Не все должны быть равны, иначе правосудия никогда не будет. Правосудие будет лишь отражать наши предрассудки, потому наш долг перед господом — искать истину не глазами, не сознанием, не страхом, не ненавистью, а сердцем. Другого способа нет. 

 В страхе я метался туда и сюда. Я ощущал вкус крови и шоколада во рту. Оба ненавистных вкуса. 

Добро и зло заключено в привычках и желаньях, вражда и дружба сотни раз меняются местами, и это ведает любой, вкусивший горечь знанья, проникший в истинную суть того, что будет с нами. Благоразумье нас зовет уйти с путей позора, но каждого сжигает жар желанья и надежды. Кто этой болью поражен, да исцелится скоро, но нет лекарства для глупца, упрямого невежды. Хвала Аллаху — он царит, своей согласно воле. А люди слабые бредут, куда — не знают сами. Все сотворенное умрет, крича от смертной боли. Все гибнет, остаются сны, таблички с именами. Умершие отделены от нас, живых, стеною. Мы их не можем осязать, не видим и не слышим. Они ушли в небытие, отринули земное, они спешат на Страшный суд, назначенный всевышним. Над жизнью собственной своей рыдай, дрожа от страха К чужим гробам не припадай в рыданьях безутешных.

Одним из таких буржуазных лицемерий является убеждение в том, что школа может быть вне политики. Вы прекрасно знаете, насколько лживо это убеждение. И буржуазия, выдвигающая такое положение, сама во главу угла школьного дела ставила свою буржуазную политику и старалась школьное дело свести к тому, чтобы натаскать для буржуазии покорных и расторопных прислужников, старалась снизу доверху даже всеобщее обучение свести к тому, чтобы натаскать для буржуазии покорных и расторопных слуг, исполнителей воли и рабов капитала, никогда не заботясь о том, чтобы школу сделать орудием воспитания человеческой личности. И теперь ясно для всех, что это может сделать только школа социалистическая, стоящая в неразрывной связи со всеми трудящимися и эксплуатируемыми и стоящая не за страх, а за совесть на советской платформе.

Накануне переговоров профессионалы потеют от страха встретиться с дилетантами.

Страх — это часть твоей творческой энергии. Если ты не чувствуешь страха, тебе нужно работать кладовщиком.

  — Я думал, Карпов ничего не боится. — Тебе разницу между страхом, рациональностью и глупостью объяснить? 

Страх прошлых неудач и сомнения отсека сегодняшнего дня, живущие в вашей душе , могут не позволить пустить в нее любовь.

Когда меня спрашивают, чего я хочу, мне как-то сразу вообще перестает хотеться чего-либо. «Все равно нет ничего, что меня обрадовало бы», мелькает в голове в таких случаях. В то же время я никогда не мог отказаться от подарка, даже если он мне совсем не нравился. Отрезать «не надо» я не мог; а если вещь даже и нравилась, я, в конце концов, испытывал только ужасную горечь, словно приобрел краденое; да еще необъяснимый страх преследовал меня. Короче говоря, решить эту альтернативу я был не в состоянии. На закате жизни эта черточка моего характера стала казаться мне существеннейшим фактором моего позорного бытия.

Я не трус, но я боюсь; все верно. Грань между страхом и инстинктом самосохранения очень тонка, знаете ли.

— Ты дезертир? — Вроде того. Я бежал от войны. Вот и всё. — Почему? — Почему? Ну... Я... Было много причин. В основном страх. — Я нашёл тебя полумёртвым. Ты в одиночку переходил пустыню. И ты говоришь про страх? — Это был другой страх... Почему ты помогаешь мне? — Бог соединил наши пути. Такова его воля. — Are you a deserter? — Something like that. I was sent to fight and I ran away. — Why? — Why? I just... There are many reasons why. Mostly I was afraid. — I found you halfdead crossing the desert alone. And you say you are afraid? — There's a different kind of fear. Why are you protecting me? — God put you in my way. I have no choice.

 Жизнь — это надежда, любовь, долг и страх. Пока остается хоть что-то, смерть не придет.