Афоризмы про сейчас

— Четверка лучших, да? Что ж, я ожидал что-то подобное. Мы довольно неплохо сыграли с этим Ракузаном. — ... — Э? Шин-чан, тебе грустно? Прости, но... Сейчас я не смогу тебя утешить. — Хмф. — Потому что я тоже... — Но, как и я. Это действительно обидно... Проигрывать.

Лиственница.Подруга давней юности моей,Весной всегда ты – обновлённая.Ты – ни сосна моя, ни кедр, ни ель,Ты – моя лиственница дивная,Зелёной дымкой окружённая.Зимой стоишь на холоде, раздета,Лишь снег тебя от холода спасает.Ну, а когда опять придёт тепло, - Ты снова, как с иголочки одета,И сердце моё – радость наполняет.С тобой на Севере мы встретились.Несладко тебе было зимовать.Там – зимы стылые, холодные.И от морозов - ветви выгнулись,Стараясь, хлопья снега задержать.Короткое к нам приходило лето –И ты пушистой хвоей покрывалась,К себе, красивая, приковывая взгляд.На Севере – не так уж много зелени.И каждый из нас тебе был очень рад.И вот сейчас, мы встретились с тобой,Моя подружка с Севера, опять.Здесь зимы – не такие стылые,Поэтому стоишь – красивая.И я не в силах взгляд свой оторвать.Стоишь среди берёзок белоствольных.Подружка, как же сюда ты добралась?Ты, милая, сама того не зная,-Воспоминания мне подарила.И очень рада я, что здесь ты прижилась.

— Я всё вспомнила… один из плюсов обращения. Я вспомнила все, что ты внушал мне забыть. К примеру, как мы с тобой впервые встретились, мы были не знакомы, и ты велел мне получать от жизни все, что я захочу. Дэймон, почему ты мне не сказал? — И что-то бы изменилось?.. Я так не думаю. — Ты просил меня сделать выбор, Дэймон, я его сделала. И если ты хочешь злиться, вымещай злость на мне, а не на Стэфане, на Мэтте или на ком бы то ни было ещё. — Ты закончила? — Если бы прошлой ночью там был ты, а не Стэфан, и я бы умоляла тебя спасти Мэтта… — Я бы спас тебя, сразу же без вопросов! — Я так и думала. И Мэтт был бы сейчас мертв, потому что ты бы не отпустил меня. Мэтт был бы мертв! — А ты была бы жива! И смогла бы прожить свою жизнь, которую ты хотела, которую ты заслуживаешь. Знаю, что раньше я этого не понимал, но сейчас понимаю, и я хотел этого для тебя, Елена.

 Насколько оправданно понятие друг? И насколько оправданно понятие враг? Предположим, кто-то переходит улицу и чуть не попадает под машину. Разве сейчас, когда чья-то жизнь может оборваться, словно сон, стоит питать ненависть к кому бы то ни было? И стоит ли цепляться за привязанность? Перед лицом смерти все наши привязанности, предубеждения и ссоры теряют смысл. Различие между мной и человеком под колесами автомобиля лишь в том, что он только что отчетливо осознал неизбежность конца, а я нет. Сейчас или позже, но это случится и с ним, и со мной. Смерть может прийти через год, но она может прийти и завтра. Если я понимаю, что все равно буду вынужден оставить все и расстаться со всеми, то имеет ли смысл ненавидеть или привязываться? 

Суккулент — это лучшее домашнее растение для вас, если вы никогда не бываете дома. Его можно поливать раз в неделю или даже реже, и он выживет. Так вот: в этом году я купил его, и сейчас это самый мёртвый цветок, который я когда-либо видел. Он уже хрустит. Так что это пример того, как бы я заботился о ребёнке, собаке, и как я забочусь о самом себе.

Сейчас речь пойдет о «проблеме финишной ленточки». Мы – я имею в виду человечество – категорически не умеем адекватно воспринимать финалы. Счастливый? – нежизненно, скажем мы. Так не бывает. Ужасный? – оскорблены в лучших чувствах, мы браним автора за то, что лишил нас надежды. Дай, сукин сын, хоть парус на горизонте! Двусмыслица? – о, кипя от гнева, мы готовы убить мерзавца, который поставил нас перед выбором. Выбирать – проклятие рода людского, и да минует нас оно! Открытый? – мы и вовсе лишим эту закавыку гордого имени: «финал». Думать самостоятельно – пытка. А если в конце повествования стоит жирная точка, всем сестрам выдано по серьгам, а всякому кулику по болоту – честное слово, мы никогда не простим создателю, умело связавшему концы с концами, одного-единственного, зато смертного греха. Он же лишил нас возможности продолжения, не так ли?! Финалы – не наш конек. Они оскорбляют человеческое подсознание самим фактом своего существования.

— Да ладно вам! — голос его был полон искреннего удивления, — в чем проблема-то? Кто-то из нас богат, а кто-то беден. Что тут нового? У меня есть машина, а у вас нет. У меня достаточно еды, а у вас нет. Все у нас как всегда, но раньше вы не жаловались. Зачем же восставать сейчас?

Ты мечтала о мире, в котором нет зла, корысти, властолюбия, эгоизма и жестокости. И если ты не способна изменить этот мир своими руками, найди его! Отправляйся в путь, долгий путь. Будет тяжело, я знаю. Тебе нет места среди тех, кто не способен понять даже элементарные слова: «Постой! Не делай этого! Ты причиняешь боль этой душе! Не порождай жестокость, пожалуйста. Остановись и задумайся о том, что ты делаешь тут и сейчас!» Бесконечное количество миров ждет тебя. Возможно, там, где-то, существует та самая утопия, о которой ты мечтала бессонными ночами. Так найди же её! Ищи не жалея сил, и укажи путь к этому миру тем, кто больше всего нуждается в этом. Однако ты можешь остаться тут. Спасти те души, что гниют под влиянием алчности и жесткости. Потребуется немало сил, но ты справишься! Та самая утопия, которая снится тебе каждый день, вот она, перед тобой! Но она больна и лекарством послужит твоя мечта, мечта об идеальном мире, мире, которому улыбнется даже сам Творец.

Жизнь — сплетение множества событий в вероятностной системе координат. Я лишь наблюдаю за происходящим, экстраполирую отдельные факты и пытаюсь предугадать, как их последствия пересекутся в будущем. В этом смысле очень интересно копаться в прошлом: выбираешь себе любую сферу человеческой деятельности, отмечаешь какие-то случайные события — скажем, 40-летней давности, и начинаешь прослеживать их исторические последствия. Для меня сейчас нет занятия более увлекательного…

— Знаешь, я всегда думал, что напишу книгу, которая изменит взгляды людей на спорт, как «Человек, который изменил все» или «Фаворит». Но вместо этого я пишу книгу о парне, у которого два таланта: ловить мячи и не ловить хламидии. — Я фотографирую гамбургеры. Знаешь в колледже я хотел быть Энни Лейбовиц или Ричардом Аведоном, снимать человеческую суть, а сейчас я делаю красивым фаст-фуд, чтоб американцы толстели. Я не творец, я торговец смертью.

Историческое «варварство», которое так ярко сказывается сейчас кругом, заставляет иногда отчаиваться в будущем России и русского народа.