Афоризмы про платья

ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступление против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое - пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же преступление это совершает нация - она платит за это своей историей.

— Америка по-прежнему разделена на две части, одна – для белых, одна — для черных, так что это по-прежнему расистская страна. — Что вы имеете в виду под словами «расистская страна? — Под этим я имею в виду, что в этой стране черные подвергаются дискриминации, их считают хуже белых, с ними обращаются не как с равными. Как мы знаем, с ними хуже обращаются в судах – и это касается всех чернокожих, в том числе вполне образованных. С ними хуже обращаются на работе, им меньше платят. Так что я бы сказал, что это и есть расизм. И в этом смысле это расистская страна.

Минута в прошломВ весёлом смехе проходящих мимо школьницЯ вдруг узнал, что 20 лет назадТаким же смехом осыпали мы прохожихЧто даже слёзы появились на глазах.Мечты, воспоминания проплывалиИ как-то незаметно для себяВдруг вспомнил, как мы песни распевалиИ с криком разбегались от дождя.Как мы вдвоём под деревом стоялиИ чувства непонятные со мнойМне по-особенному сердце щекоталиИ мне хотелось пригласить тебя домой.Ты мне тогда сказала, не замёрз ли?И вот тогда я вдруг впервые приобрёлТо новое, особенное чувство, что ли!Мы называем это- первая любовь!Тогда над нами небо потемнелоИ ливень хлынул будто из ведра,А ты стояла скромно в платье белом,А я готов был мокнуть до утра.Я вспоминал, как я тогда впервыеПрижался и коснулся твоих губ.Я помню чувства те и кудри золотыеИ нежность, ласку твоих тёплых рук.Ушли подростки, и воспоминания с ними,А я как будто в прошлом побывал;Как будто это был мираж пустыниИ это сон прекрасный был и миновал.Источник

Я ужасно обрадовался, что нашлось какое-то дело. Взял ее платье, повесил его в шкаф на плечики. Странное дело, но мне стало как-то грустно, когда я его вешал. Я себе представил, как она заходит в магазин и покупает платье и никто не подозревает, что она проститутка. Приказчик, наверно, подумал, что она просто обыкновенная девчонка, и все. Ужасно мне стало грустно, сам не знаю почему.

Только дураки считают, что страдания – плата за оригинальность.

Ответственность - это та цена, которую мы платим за власть.

Среди мальчиков-слуг в свите господина Мицусигэ прислуживал некий Томода Сёдзаэмон. Будучи довольно распущенным малым, он влюбился в главного актера театра, которого звали Тамон Сёдзаэмон, и сменил свои имя и герб на имя и герб актера. Полностью увлекшись этим романом, он потратил все, что у него было, и потерял все свое платье и убранство. И в конце концов, израсходовав все свои средства, он украл меч Маватари Рокубэя и попросил одного копьеносца заложить его у ростовщика. Однако копьеносец проговорился об этом, и после проведенного дознания их обоих приговорили к смерти. Дознавателем был Ямамото Городзаэмон. Когда он зачитывал результаты дознания, то возвысил голос и произнес: «Человек, обвиняющий подсудимого,— это копьеносец такой-то». «Казните его», — тут же отозвался Мицусигэ. Когда настало время объявить Сёдзаэмону о его участи, вошел Городзаэмон и сказал: «Теперь тебя уже ничто не спасет. Подготовься к смерти». Сёдэаэмон взял себя в руки и ответил: «Хорошо.

— Летом, — сказала она, — в заповеднике довольно хорошо платят. Митрофанов зарабатывает около двухсот рублей. — И это на двести рублей больше, чем он стоит.

Росс: — Вы только посмотрите на звезды. Бесконечное пространство поневоле заставляет задуматься.
Джо: — А знаешь, что еще заставляет задуматься?
Росс: — Что?
Джо: — Смотри, у девчонки платье прозрачное.

— Снимайте платье! Живо, снимайте! А-а-а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь.— Что же вы говорите «снимайте»?

Есть истина, которая глубже жизненного опыта. Ее невозможно увидеть глазами или как-то почувствовать. Это истина такого порядка, где рассудок оказывается бессильным, где реальность не поддается восприятию. Мы, как правило, беззащитны перед ее лицом, а познание ее, как и познание любви, иногда достигается столь высокой ценой, какую ни одно сердце не захочет платить по доброй воле. Она далеко не всегда пробуждает в нас любовь к миру, но она удерживает нас от ненависти к нему. И единственный способ познания этой истины — передача ее от сердца к сердцу...

И ты можешь лгать, и можешь блудить, И друзей предавать гуртом! А то, что придется потом платить, Так ведь это ж, пойми, потом!