Афоризмы про дело

Все дело в том, — думал Нехлюдов, — что люди эти признают законом то, что не есть закон, и не признают законом то, что есть вечный, неизменный, неотложный закон, самим Богом написанный в сердцах людей. От этого-то мне и бывает так тяжело с этими людьми, — думал Нехлюдов. — Я просто боюсь их. И действительно, люди эти страшные. Страшнее разбойников. Разбойник все-таки может пожалеть — эти же не могут пожалеть: они застрахованы от жалости, как эти камни от растительности. Вот этим-то они ужасны. Говорят, ужасны Пугачевы, Разины. Эти в тысячу раз ужаснее, — продолжал он думать.

— Что у вас там такое? Шоколадные конфеты и английский ирис! Да ведь это п-пища богов! Джемма подняла глаза и улыбнулась его восторгу. — Вы тоже сластена? Я всегда держу эти конфеты для Чезаре. Он радуется, как ребенок, всяким лакомствам. — В с-самом деле? Ну, так вы ему з-завтра купите другие, а эти дайте мне с собой. Я п-положу ириски в карман, и они утешат меня за все потерянные радости жизни. Н-надеюсь, мне будет дозволено пососать ириску, когда меня поведут на виселицу.

Наверное, только женщины могут делать столько важных дел одновременно, не отвлекаясь ни от одного из них.

Из-за кое-кого из так называемых сатанистов Кроули ежился. Дело было ни в том, что они делали, а в том, как они всю вину возлагали на Ад. Придумают какую-нибудь жуткую идеи, и за тысячу лет до такой демон не дойдет, темную, бессердечную гадость, что придумать может лишь полностью функционирующий человеческий мозг, затем проорут «Дьявол Заставил Меня Это Сделать», и симпатии судей будут на их стороне — при том, что Дьявол почти никогда людей не заставлял. Не надо было. Почему-то кое-кто из людей не мог этого понять. Ад не был основным хранилищем зла, не более, чем Небо, по мнению Кроули, не было хранилищем добра; они были просто сторонами в огромной космической шахматной игре. Настоящий-то источник, настоящая милость и настоящее великое зло, был в мозгу человеческом.

Не спеши браться за дело, а взявшись — будь твёрд. — Биант

У любви есть три измерения. Одно – это измерение зависимости; оно случается с большинством людей. Муж зависит от жены, жена зависит от мужа; они эксплуатируют друг друга, подчиняют себе друг друга, принижают друг друга до товара. В девяноста девяти процентах случаев в мире происходит именно это. Именно поэтому любовь, которая может открывать двери рая, открывает лишь двери ада.Вторая возможность – это любовь между двумя независимыми людьми. Это тоже изредка происходит. Но и это приносит страдание, потому что продолжается постоянный конфликт. Невозможна никакая сонастроенность; оба так независимы, что никто не готов пойти на компромисс, подстроиться под другого. С поэтами, художниками, мыслителями, учеными, со всеми теми, кто живет в своего рода независимости, по крайней мере, в своих умах, невозможно жить; они слишком эксцентричные люди.

 Слово — тень дела. 

Политическая власть не может творить историю с помощью актов или декретов. Не может она и давать истории оценку, выставлять баллы или раскладывать по полочкам, хотя в гордыне своей ни одна власть таковой истины не признает и не приемлет. Одним из ярчайших проявлений вашего человеческого зазнайства является так называемая историография, попытки судить и выносить приговоры, как вы говорите, «делам давно минувших дней». Для вас, людей, это типично и проистекает из того факта, что природа наделила вас эфемерной, муравьиной, мотыльковой, смешной жизнью однодневок, не дотягивающей и до сотни лет. Вы же к своему существованию насекомых пытаетесь подстраивать весь мир. А меж тем история — процесс непрерывный и бесконечный. Невозможно поделить историю на кусочки — отсюда и досюда — от даты до даты. Историю нельзя декретировать и тем более изменить королевскими указами. Даже выиграв войну.

Земля принадлежит всем, но люди ее делят, поколение за поколением. Только Небо обнимает всех, и небо нельзя поделить; и это тот путь, что ведет к единению и миру.

Если дверь своих дел лишь слегка отворять, Не придётся ничьи носы выдворять.

 Изгнаннику всегда приходится ждать. Считается, что это не только его роль, но чуть ли не обязанность. Он ждёт, пока ему наконец улыбнётся судьба. Ждёт, когда люди в стране, где он нашел себе убежище, закончат свои собственные дела и вспомнят наконец о его делах. Первое время изгнанник и его злоключения вызывают любопытство, каждый хочет завладеть им, как диковинкой, но вскоре присутствие его начинает утомлять и даже становится стеснительным. 

Ибо только одно важно: узнать, кто ты на самом деле.