Афоризмы про художников

Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и всё-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли все такие хорошие, покойные мысли, не хотелось вставать. Когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь, то минут пять молчали и слушали «Лучинушку», которую пел хор, и эта песня передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни.

С моей точки зрения, художник - зеркало действительности, и от себя он добавляет ровно столько, сколько нужно, чтоб сделать её более отчетливой. Он не вправе искажать и подтасовывать её ни для того, чтобы повеселить нас, ни для того, чтоб вызвать наши слёзы, иначе мы потеряем к нему доверие, книга станет для нас пустой, незначащей забавой и самые замечательные цели потеряют смысл.

Ирония, лежащая в основе искусства... представляет естественную, морально вполне оправданную реакцию художника на сложность жизни. Ведь в реальной жизни есть много проблем, которые не поддаются быстрому и легкому решению: лучше интонация иронии, легкой неуверенности, чем самоуверенное провозглашение сомнительных истин.

Все художники сумасшедшие. Это самое лучшее, что в них есть. Я это очень ценю. Порой мне самому хочется быть сумасшедшим. «Ни одна благоразумная душа не лишена доли сумасшествия». Знаете, кто это сказал? Аристотель - вот кто.

Труднее всего художнику воспроизвести то, что он легко и просто видит мысленно.

Знаете, что самое обидное? Что работы больного или мертвого художника поднимаются в цене… а памятник при жизни ставят только за очень большие деньги. Потому как пока ты жив – ты можешь объяснить свои работы. А творчество не терпит объяснений.

Счастье — удел коров и коммерсантов. Художник рождается в муках: если ты голоден, унижен, несчастен — благодари Бога! Значит он тебя не оставил!

  — Человеку нужно знать, господин самоубийца, всегда что он никому на свете не нужен, кроме любимой женщины и верного друга. Возьмите то и другое. Лучше собаки друга вы не найдете. Женщины — лучше любимой женщины вы не найдете никого. И вот, все трое — одно. Подумайте, что из всех блаженств мира можно взять так много и вместе с тем мало — в глазах других. Оставьте других в покое, ни они вам, ни вы им, по совести, не нужны. Это не эгоизм, а чувство собственного достоинства. Во всем мире у меня есть один любимый поэт, один любимый художник и одни любимый музыкант, а у этих людей есть у каждого по одному самому лучшему произведению: второй вальс Гадара; К Анне — Эдгара По и портрет жены Рембранта. Этого мне достаточно; никто не променяет лучшего на худшее. Теперь скажите, где ужас жизни? Он есть, но он не задевает меня. Я в панцире, более несокрушимом, чем плиты броненосца. Для этого нужно так много, что это доступно каждому, — нужно только молчать.

Искусство требует, чтобы ему отдавались целиком. Ради искусства своего народа нужно и необходимо жертвовать всем... Только так является у мира новый художник. Такой художник дарует миру новое слово.

Нас, художников, здесь ожидает счастливая возможность примириться посредством искусства со всем, что ранило нас и унижало в обычной жизни, и не бежать от судьбы, а заставить её пролиться истинным живым дождём – воображением.

Житинский иногда любит рассуждать про то, что творчество, извините за это слово Художника (певца, композитора, поэта, не важно) не может рассматриваться в отрыве от его судьбы или называя вещи своими именами, смерти. Ну, грубо говоря, стихи Пушкина не стали бы хуже, если бы его не убили на дуэли, но вряд ли их кто-нибудь помнил бы до сих пор, так же, как мало кто помнит стихи Жуковского, Кукольника или Баратынского. Я так думаю, что он прав. Читатель (зритель) любит заглянуть на последнюю страницу и узнать, что автор совершенно честно повесился, застрелился или скакал голым по своей клетке. То есть, всё что он написал, нарисовал, спел — всё это была чистая правда. Читателю приятно знать, что Гоголь сошёл с ума, а Лев Толстой умер на безвестном полустанке, что Веня Ерофеев честно помер от рака горла, а Олег Григорьев — от цирроза печени.