Афоризмы про книги

Я не занимаюсь спортом. У меня нет кучи друзей. У меня есть книги! Ты не читаешь. Тебе не понять. Ты не знаешь, каково это — жить в других мирах. Путешествовать по галактикам с людьми, которых знаешь лучше, чем свою семью! Жить с ними и умирать. Ты хоть когда-то что-то любил? Ты хоть представляешь, как это? Это мои лучшие друзья. Лучшие друзья во всем мире!

 Шедевры не терпят поклонения, им нравится жить – иными словами, они хотят, чтобы их читали и зачитывали до дыр, обсуждали и осуждали; в глубине души я убежден, что шедевры страдают комплексом превосходства (давно пора опровергнуть злую остроту Хемингуэя: Шедевр – это книга, о которой все говорят и которую никто не читал). 

Книга никогда не бывает шедевром — она им становится. — Гонкуры Ж.

 Я придумала финал твоей книги — это слово конец! 

Он долго продирался сквозь безлистые, покрытые инеем кусты ежевики к поросшему отвердевшим от морозца мхом крутому откосу. Когда он был маленьким, они иногда приходили сюда с мамой. Мама доставала из сетки книгу, он клал голову ей на колени, закрывал глаза и представлял себе истории и места, о которых она ему читала.

Меньше книг — больше телевизора!

ни один уголовный кодекс не предусматривает наказаний за преступление против литературы. И среди преступлений этих наиболее тяжким является не преследование авторов, не цензурные ограничения и т. п., не предание книг костру. Существует преступление более тяжкое - пренебрежение книгами, их не-чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью; если же преступление это совершает нация - она платит за это своей историей.

Когда был я еще школьником, попалась мне книга о покушении на Гитлера. И там приводились слова графа Штауффенберга, организатора покушения: «Если даже мы потерпим неудачу, нужно доказать всему миру, что Германия – это не поголовный трест убийц». Очень меня тогда впечатлила мысль полковника. Умри, а точнее цель не сформулировать. Ни одного лишнего слова, посыл понятен. Слова те я запомнил. И когда, уже повзрослев, начал интересоваться историей русской революции, перефразировал их для себя. Даже если Корнилов потерпел неудачу, он доказал всем нам: Россия не была поголовным сборищем предателей и трусов. Это был ответ лучшей части русской армии на тот совершенный беспредел, который уже начался в стране.

Мой учитель, моя книга жизни - семья была для меня всем.

«Секс, секс, секс» — вот на чём вертится мир, вот на чём зиждется жизнь, вот о чем твердят реклама, фильмы, книги. И никто не знает, о чём идёт речь. А знают все — ибо инстинкт сильней нас всех вместе взятых, — что это должно быть сделано. Точка.

На выражение восторга и благодарности за создание «Войны и мира» и «Анны Карениной» Толстой ответил: «Это всё равно, что к Эдисону кто-нибудь пришёл и сказал бы: „Я очень уважаю вас за то, что вы хорошо танцуете мазурку“. Я приписываю значение совсем другим своим книгам».