Лучшие Афоризмы про правила

 Не будем лицемерить, ты же говорил мне, что твои родители действуют тебе на нервы. Так почему же родители не имеют права испытывать то же самое по отношению к своему потомству? 

 О чем твердил распятый Христос? Почему Ты меня оставил? А тот человек повторял нечто менее трогательное, менее жалостное, а значит, и менее человечное, но гораздо более значимое. Он обращался ко мне из пределов чуждого мира. В том, где находился я, жизнь не имела цены. Она ценилась слишком высоко и потому была бесценной. В том, где обитал он, лишь одна вещь обладала сопоставимой ценой. Элефтерия — свобода. Она была твердыней, сутью — выше рассудка, выше логики, выше культуры, выше истории. Она не являлась богом, ибо в земном знании бог не проявлен. Но бытие непознаваемого божества она подтверждала. Она дарила вам безусловное право на отречение. На свободный выбор. Она — или то, что принимало ее обличье, — осеняла и бесноватого Виммеля, и ничтожных немецких и австрийских вояк. Ею обнимались все проявления свободы — от самых худших до самых лучших. Свобода бежать с поля боя под Нефшапелью. Свобода бороться с первобытным богом Сейдварре.

Президент Нельсон Мандела объединил чаяния всех граждан ЮАР в единую государственную религию - в служение правам человека.

 Действительную воспитательную силу имеет только то воспитание, которое будет основывать свои правила на существенном мнении, и вместе с ним жить и развиваться. 

Один Бог не может править такой большой Вселенной.

— Шелдон, я знаю тебя уже много лет и скажу тебе со всей любовью, на которую способен. Эми права, а ты нет.— Но ты даже не знаешь..— Не важно!— Но в свою защиту..— Не важно!— Но ты даже не хочешь выслушать мою точку зрения!— Хорошо, Шелдон, и какова же она?— Ну..— Нет, я поддерживаю Эми.

Мы потеряли баланс между правами и обязанностями. Сегодня все говорят о правах, и никто не задумывается об обязанностях. Мы развиваемся в очень странном направлении.

Правила этикета давно устарели. Все эти правила требуют от мужчин быть максимально обходительными с женщинами. Но женщины, согласитесь, уже давно не те. К нам, мужчинам, где бы мы не находились, всегда повышенные требования. Например, что мы слышим в метро? «Уважаемые пассажиры, будьте взаимно вежливы. Уступайте места пассажирам с детьми...» И далее перечисляют практически все категории населения. Не проще ли сказать: «Мужчины, встаньте! Пусть все остальные сядут!»

 Именно этой частью тела животное по имени Мужчина гордится — не сказать размахивает — больше всех остальных. И как правило, защищает меньше всего. 

 Таково ремесло писателя: его жизнь — водоворот лжи. Приукрасить для него — что перекреститься на красный угол. Мы делаем это, чтоб доставить вам удовольствие. Мы делаем это, чтоб убежать от себя. Физическая жизнь писателя, как правило, статична, и, пытаясь вырваться из этого плена, мы вынуждены ежедневно выстраивать себя заново. Тем утром я столкнулся с необходимостью придумать мирную альтернативу вчерашнему кошмару, при том, что в писательском мире драма, боль, поражение поощряются как необходимые для искусства предпосылки: если дело было днем — выпишем ночь, была любовь — устроим ненависть, безмятежность заменим хаосом, из добродетели сделаем порок, из Господа — дьявола, из дочери — шлюху. За участие в этом процессе я был неумеренно обласкан, и ложь зачастую просачивалась из моей творческой жизни — замкнутой сферы сознания, подвешенной вне времени, где вымысел проецировался на пустой экран, — в осязаемую, живую часть меня. 

Анонимность, как правило, имеет нехорошую подоплёку: преступление, замаскированное тщеславие или глупость.