Длинные Афоризмы про крик

Странный сон.Порой мне снится один и тот же странный сон.Я будто бы карабкаюсь в каком-то страхеНа неизвестную мне и крутую гору.Опасность дышит в спину, в ушах – какой-то звон.И я спешу, цепляясь взглядом за опору.Я знаю – ждёт меня спасенье на вершине.Она избавит и от опасности, и зла.И очень я спешу. Я верю, что впередиСпокойная, надёжная моя долина.Остался лишь только шаг. Я всё-таки дошла!Но стоило мне только бросить взгляд вперёд,И страх, который гнался по горе за мною,Не мог сравниться с тем, что было на пути –И громкий крик тогда срывался с губ моих,И сердце заходилось неизбывной болью…Всё дело в том, что каждый раз эта вершинаСрывалась круто вниз.

Там пела женщина, а не душа Морской стихии. Море не могло Оформиться как разум или речь, Могло быть только телом и махать Пустыми рукавами и в глухие Бить берега, рождая вечный крик, Не наш, хоть внятный нам, но нелюдской И нечленораздельный крик стихии. Не маской было море. И она Была не маской. Песня и волна Не смешивались, женщина умела Сложить в слова то, что вокруг шумело. И хоть в словах её была слышна Работа волн, был слышен ропот ветра, Не море пело песню, а она. Это женский голос Дал небесам пронзительную ясность, Пространству — одиночество своё. Она была создательницей мира, В котором пела. И покуда пела, Для моря не было иного «я», Чем песня. Женщина была творцом. Мы видели поющую над морем И знали: нет иного мирозданья, Мир создает она, пока поёт.

Вы люди практические и таких же, кому только есть-пить подавай, ведете. Но всякий раз что-то у вас не срабатывает, всякий раз люди не подчиняются вашей логике, поступают, казалось бы, вопреки здравому смыслу, а вы, вожаки, либо отрицаете это, либо просто не задумываетесь, почему так происходит. Но случись кому задать этот вопрос, дескать, что же понуждает людей, которым лишь есть-пить подавай, выходить за рамки ваших канонов, вы поднимаете крик: «Утопист! Мистик! Метафизик!» Впрочем, зачем я все это говорю вам, человеку практическому? Но именно такие, как вы, вовлекали простых людей, кому лишь есть-пить подавай, в самые страшные смуты, какие только помнит история.

На горкеСнежным облаком зимаК нам во двор пришла сама.Только жалко, что без спросаПривела с собой МорозаНе запугивай Мороз,Не щипай напрасно носВсе равно пойду на горку,Позову еще Егорку.А на горке, на горе –Лёд на радость детворе.И летят со свистом санки,Лыжи, пестрые ледянки.Ох, довольный вид у Сани –Подарили супер сани.Утеплитель на седушке,«Прокати», - кричат подружки!Повод есть повеселиться –Из ледянок вереницаЗаскользила, как-то вдругЯ в сугробе и мой друг.А вокруг друзья-соседиБудто белые медведи.Их одежду, словно мех,Облепил пушистый снег.Крики, визги, вверх и вниз,Смех, падения сюрприз.Но ушел какой-то ЧасИ домой забрали нас.

Женщины...И мудростью клейменные усталой,И нежности восторженной возницы.Мы женщины - мы для детей началоИ первый поцелуй на их ресницах.Мы женщины: и слабые, и сильные,В изгибах губ тепло и вдохновение.Мятежные в грехе или невинные,С победой славной или поражением.Мы женщины, с надежным, верным тыломВ сердцах и нервах, в жертвах и упрямстве.В безмолвном крике, в шепоте с надрывом,В любви слепой или в непостоянстве.Мы женщины с плескающимся счастьемВ глазах от счастья близких и любимых.Мы женщины: и с властью, и с безвластием.Мы разные, мы все неповторимы.

Мальчиков поощряют выплескивать большую часть агрессии и гнева в контактных видах спорта, борьбе, соревновательности, у девочек есть намного меньше способов для выражения. От девочек ожидают, что они будут вежливыми и мягкими, потому что это «неженственно» выражать свой гнев криками, драками или участием в агрессивных видах спорта. Хотя некоторые девочки — настоящие сорванцы, большинство учится выражать свой гнев через вербальную агрессию. Сплетни, оскорбления и сарказм — наиболее стандартные варианты, реже девочки дуются, куксятся и плачут.

 Вот и я — я тоже готов все пережить заново. Как будто неистовый порыв гнева очистил меня от боли, избавил от надежды, и перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую — я был счастлив, я счастлив и сейчас. Чтобы все завершилось, чтобы не было мне так одиноко, остается только пожелать, чтобы в день моей казни собралось побольше зрителей — и пусть они встречают меня криками ненависти. 

Мне кажется, будто изо дня в день я всё глубже спускаюсь в угрюмое подземелье, стен его я не могу нащупать, конца его я не вижу, да и нет у него, быть может, конца! Я иду, и никто не идёт вместе со мной, рядом со мной; один, без спутников, совершаю я этот мрачный путь. Это подземелье — жизнь. Временами мне слышатся голоса, крики, шум Я ощупью пробираюсь навстречу невнятным звукам, но я не знаю, откуда они доносятся; я никого не встречаю, никто в этой тьме не протягивает мне руки. Понимаешь ты меня?…

Шмон у нас в палате проводится на скорую руку, и уже через пятнадцать минут в четвёртой палате крики, там переворачивают матрацы, поднимают больных. У Оли Рваное Ухо находят булку с маком, с полой серединой. После четвёртой переходят в третью и пятую одновременно. – Лен, вы пока яблоки спрячьте, – говорит мне кроткая Лара. – В пакет сложите и в шкаф на плечики, а сверху свою кофту повесьте. Никогда не догадаются посмотреть… Я от детей всегда так прячу.

Любимая КолючкаЛюбимая моя колючка,Родней тебя на свете нет.Ты мое солнце, моя тучка,Ты мой закат, ты мой рассвет.Ты поселилась в моем сердце.Мне с той поры покоя нет.Любимая моя колючка,Тебя ждала я, много лет.Я от тебя уже не скроюНи горечь слез ни счастья крик.Все потому, что ты со мноюИ каждый час и каждый миг.Выходит солнце из за тучиИ дарит нам свое тепло.Любимый мой, ты всех ключей!Как мне с тобою повезло!

Я в одиночестве безмолвном пребываю. Среди болот брожу, блуждаю средь лесов. То слышу пенье птах, то внемлю крику сов, Вершины голых скал вдали обозреваю, Холодный, тёмный лес, пещера, череп, кость - Всё говорит о том, что я на свете гость, Что не избегну я ни немощи, ни тлена. Заброшенный пустырь, замшелая стена, Признаюсь, любы мне… Ведь плоть обречена. И всё равно душа бессмертна и нетленна!..

— Они сильно кричали? — Не то что б сильно, но иногда случалось. Но, честно говоря, молчание было хуже. — Хуже криков? — спросила я. — Намного. — Оуэн кивнул. — Когда ссорятся, ты хотя б понимаешь, что происходит, ну, или догадываешься. А вот когда молчат… Кто знает, что у них на уме? Тишина ведь иногда такая… — Громкая, — закончила я за него.