Старые Афоризмы про карты

Женщины критикуют мужчин за то, что они бесчувственны, невнимательны, не умеют слушать, не проявляют теплоты, недостаточно сильно любят, предпочитают в постели заниматься сексом, а не любовью и оставляют поднятой крышку унитаза. Мужчины критикуют женщин за то, что они плохо водят машину, не умеют разобраться в дорожной карте и пытаются прочесть ее в перевернутом виде, за отсутствие чувства направления, за болтливость и неумение отделить главное от второстепенного в рассказе, за то, что редко просят заняться сексом, и за постоянно опущенную крышку унитаза.

 Карты легли на такую наклонную плоскость, Что мне удержаться не просто На тормозах! 

 Слова и символы так же относятся к миру к реальности, как карта к территории, которую она представляет. Мы живём по воспринимаемой карте, которая никогда не есть сама реальность. 

 На карте кружком обозначено солнце Пунктирные линии, ветер и соль, Под веками плавают сны на оконце Спадает волнами зеленая боль. 

 Козырная карта мужчин, страшащихся женской эмансипации, — это вопрос, есть ли секс после эмансипации. 

Не за то отец сына дубасил, что тот в карты играл, а за то, что, проиграв, шел отыгрываться.

Обыкновенно в карты играют умственно обанкротившиеся. Теряя способность делиться мнениями, игроки перебрасывают карты. А. Шопенгауэр

Иногда ему кажется, что он и Родс (он и любой его ровесник в фирме) проживают параллельные версии взрослой жизни. Их миром управляют дети, маленькие деспоты, чьи нужды — школа, лагерь, хобби, репетиторы — диктуют каждое решение, и так будет продолжаться еще десять, пятнадцать, восемнадцать лет. Дети обеспечивают их взрослые годы постоянным и неотменяемым направлением, целью: они определяют, когда и на сколько ехать отдыхать; останутся ли свободные деньги, и если да, то как их потратить; они определяют каждый день, год, жизнь. Дети — это своего рода картография. Все что тебе остается, — следовать карте, которую они вручают тебе в день своего рождения.

Жизнь — игра, а люди — игроки. Они готовы поставить на карту всё состояние, если выпадет хотя бы один шанс из тысячи. Но отнимите у людей этот шанс, и они не станут играть...

  — Эта кошка! Это же Крошка Шиба! — Она шлялась тут рядом. Здесь все шляются. Или сидят на рамах и играют в карты. Рай, ёлки-палки. 

— Классная картинка, да? — Связи Соломона с бомбой тут всё равно не видно. Ещё что-нибудь есть, сержант? — «Ещё что-нибудь»?! А что ещё нужно? Вы же видели, как он убил Миллера! — Сержант, вы на себя посмотрите. Вы в этой истории на каждом шагу. Вы и Дима. — Да блъ, вы что — копы? Вы на чьей стороне? — Слушайте, вы были в комнате, где снималось это видео. Вы были в банке, где нашли бомбы. Верно? — Да, всё так. Мы нашли три держателя для бомб, порванные карты. Соломон засветился на камере с Аль-Баширом. — Здания больше нет. Улик нет. Ничего у вас нет... — Да?... Понятно. Когда это было?... Точно?... Ясно, спасибо... Похоже, одно из имён, используемых Соломоном, засекли здесь, в Нью-Йорке. — Вот видите! — Начинает сходиться ваша история. — Аль-Башир ясно заявил: Соломон — его правая рука. — Правда? Когда? — Когда мы за ним пришли. Кампо и я.

Любой выиграет, если ему раздали одни козыри, профессионал выигрывает независимо от розданных карт. Он сводит их влияние к минимуму своим мастерством.