Старые Афоризмы про отсутствие

Знаешь, проезжая ночью по спокойной Москве, я осознал одну вещь: твоё отсутствие — моё привыкание. Ненавижу твое одурманивающее появление. Ты знаешь, мне всегда говорят, что я человек сильный, да я и сам это знаю, но ты заставляешь быть меня слабее. Мне не раз в голову приходила мысль, что это «ленивая» любовь. Как пара мы не существуем, как влюблённые глазами не встречаемся, да просто сближаться желания не имеем. Но что-то схватывает, схватывает нас до неузнаваемости. Мы подстраиваемся под любовь, особенно ты, а я подстраиваюсь под тебя. Но зато вместе мы любим быть в тишине. Это проклятое состояние. Нас не поймут они. И ещё эта надоедливая недосказанность — душит меня. Иногда вечером, особенно ночью при свете фонарей и кричащих ветках. А я считаю это больными чувствами. Мои чувства воспалены, то ли от бездомных глаз, то ли от времени. Словно сердце в оболочке, сильно вздрагивает, но не может нормально отдышаться. Не дают права.

 Это ужасно: звонок или отсутствие звонка означает разницу между любовью и просто дружбой, между счастьем и очередным попаданием в окопы безжалостной войны, причем чувство, которое возникает при этом, с каждым разом становится тяжелее. 

Этот город полон одиноких девушек, таких как Я. Мечущихся от беспринципного разврата к многомесячному катастрофическому отсутствию секса. Нокаутирующих апатию шоколадными кексами. Втайне мечтающих об идеальном мужчине и точно знающих, что таких на свете нет. С мазохистской сосредоточенностью рассматривающих в увеличительном зеркале очередную — черт бы ее побрал — морщинку. МОСКВА гостеприимна к одиночкам, охотно берет их под свое обманчиво мягкое крылышко.

Не следует плохо говорить об отсутствующих, тем более — о несуществующих; атеисты находятся в трудном положении!

 Отсутствие как высшая форма присутствия. 

Злоба — вдохновение от дьявола. В злобе мы чувствуем необыкновенный прилив сил, что создает соблазн действовать и стать победителем. Основа гамлетизма — отсутствие злобы, а не захваченность мыслью, как думали многие. Сама захваченность мыслью есть следствие отсутствия злобы.

 Медицина есть наука о лечении людей. Так оно выходило по книгам, так выходило и по тому, что мы видели в университетских клиниках. Но в жизни оказывалось, что медицина есть наука о лечении одних лишь богатых и свободных людей. По отношению ко всем остальным она являлась лишь теоретическою наукою о том, как можно было бы вылечить их, если бы они были богаты и свободны; а то, что за отсутствием последнего приходилось им предлагать на деле, было не чем иным, как самым бесстыдным поруганием медицины. 

«Умереть» – значит для ребенка, который вообще избавлен от вида предсмертных страданий, то же самое, что «уйти», не мешать больше оставшимся в живых. Он не различает, каким способом осуществляется это отсутствие, – отъездом или смертью.

Бывают минуты, когда будущее представляется человеку в столь мрачном свете, что он боится останавливать на нём свои умственные взоры, прекращает в себе совершенно деятельность ума и старается убедить себя, что будущего не будет и прошедшего не было. В такие минуты, когда мысль не обсуживает вперед каждого определения воли, а единственными пружинами жизни остаются плотские инстинкты, я понимаю, что ребенок, по неопыстности, особенно склонный к такому состоянию, без малейшего колебания и страха, с улыбкой любопытства, раскладывает и раздумает огонь под собственным домом, в котором спят его братья, отец, мать которых он нежно любит.

Мой здравый смысл тут же положил на стол прошение об отставке и поспешно удалился в какие-то неведомые дали. В его отсутствие я мог только судорожно хватать ртом воздух и таращиться на приветливую физиономию шефа.

На свете много хороших отцов. Но как их узнать, распознать? Хороший отец тот, чье отсутствие ощущаешь так остро, что жизнь не в радость. Хороший отец тот, чья любовь и забота согревает нас еще до нашего рождения. Или тот, кто будет искать нас, даже если мы сбились с пути. А самый лучший отец тот, рядом с которым женщина знает - она идеальная мать.