Длинные Афоризмы про моменты

Во время поездки в Диснейленд я сделал очень много фотографий. И мы ведь только это и делаем... Как общество в целом. Вместо того чтобы наслаждаться моментом, начинаем фотографировать. Мы фотографируем повседневность, а делаем вид, что запечатлели историю! «Ну надо же, кошка спит! Размещу у себя в Твиттере!» И у нас теперь есть камеры даже в телефонах! Нам это так необходимо? Можно подумать, лет десять назад мы думали: «Хотел бы я сделать некачественную фотографию своего десерта... И отправить её кому-то, кому плевать».

Фотография сама по себе меня не интересует. Я просто хочу захватить кусочек реальности. Я не хочу ничего доказывать, ничего подчеркивать. Вещи и люди говорят сами за себя. Я не занимаюсь «кухней». Работа в лаборатории или в студии у меня вызывает тошноту. Ненавижу манипулировать — ни во время съемки, ни после, в темной комнате. Хороший глаз всегда заметит такие манипуляции... Единственный момент творчества — это одна двадцать пятая доля секунды, когда щелкает затвор, в камере мелькает свет и движение останавливается.

— Разум говорит одно, а тело другое. — ... — Пошли. — Простите? — Ты же хочешь близости, хочешь секса. — Сразу? — Хм.. Оо, верно, верно, я спрошу тебя, правильно ли это, а ты скажешь, что не существует ни да, ни нет, есть лишь момент, а потом я скажу, что не могу, хотя буду сигналить, что могу, но тебе это не надо, ты даже не слушаешь. Ведь тут дело вовсе не в отношениях и даже не в сексе, просто дело в том, чтобы на час-другой перестать быть самим собой. И я не против, ведь я хочу того же самого с тобой.

 Любовь — это страсть. Она выводит из равновесия. Нарушает ритм. Отнимает покой. Меняет всё. Переворачивает всё вверх ногами. Выворачивает наизнанку, запад превращает в юг, а север — в восток, меняет местами добро и зло, велит открыть своё сердце, ничего не требуя взамен. В таком помрачении не избежать страданий и страха. Парадоксально, но без них любовь не имеет смысла. В кульминационный момент этого безумия ничто, кроме избранника или избранницы, не имеет значения. Даже собственная смерть… 

Если бы кокаин продавался в аптеках по двадцать копеек за грамм как средство для полоскания при зубной боли, подумал он, его нюхали бы только панки - как это, собственно, и было в начале века. А вот если бы клей «Момент» стоил тысячу долларов за флакон, его охотно нюхала бы вся московская золотая молодежь и на презентациях и фуршетах считалось бы изысканным распространять вокруг себя летучий химический запах, жаловаться на отмирание нейронов головного мозга и надолго уединяться в туалете.

Я помню гром аплодисментов, Они в ушах моих звучат. О сколько памятных моментов вижу ясно, как сейчас. На ринг однажды выбегаю, Всё хорошо, халат снимаю. О боже! Вот удар судьбы! Я ведь трусы надеюсь взять забыл. Я помню все нокдаун, все апперкоты, хуки. Вся слава чемпионская не стоит этой муки. Чего я на ринге не знал, так это скуки... Вот потому мне милее признание мира, Когда со сцены я читаю слова Шекспира: «Быть иль не быть? Вот в чем вопрос?» Особенно, когда сломаю нос.

 Сотни раз я задумывался, зачем я живу, и ни разу даже не приблизился к ответу. Спросить бы у кого, более сведущего в этом деле, но никак не подберу кандидатуру… Впрочем, прожитые дни не помогают стать мудрее — только добавляют ворчливости в голос и скрипа в суставы. Из памяти стираются даже самые счастливые моменты, а если что и остается, то недоумеваешь: когда же такое было? И было ли вообще? Быть может, это просто игра уставшего от пресной жизни воображения? 

Парящие высоко в небе воздушные змеи не отпускают меня. Отрекшись от земли, они танцуют под капризный ветер. Чего ожидать от ветра - господина в следующий момент? Никто не знал! Казалось, он их сводит вместе и тут же разлучает, но без борьбы они не сдаются. Порой они были единым целым, и казалось, это будет длиться вечно. Но поднявшись над землей, они забыли - ветер переменчив бывает так, что один из них подрезает другого и отдаляется…

Мы плывем по реке времени с того самого момента, как приходим в этот мир. Мы способны его измерять, но не способны им управлять. Мы не можем его ни ускорить, ни замедлить. Или все-таки можем? У каждого из нас бывали прекрасные минуты, и нам казалось, что они пролетают слишком быстро. И нам бы очень хотелось замедлить ход времени. А в ненастный день нам кажется, что время идет слишком медленно, и мы жалеем, что не можем его ускорить.

В какие-то моменты, когда я совершала глупости, мне всегда хотелось, чтобы мама мне сказала: «Дурочка моя, да ладно, мы это переживем! Наплюй! Ты у меня умница, красавица» Нет. Мне как-то так доставалось - мама всегда умела вставить какие-то такие словечки, от которых было так больно. Так больно может сделать только самый близкий человек. Только он знает, куда тебе так под ребро. Так, чтобы ты не сразу. Так, чтобы провернуть…

 Те из гениальных людей, которые наблюдали за собою, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо-приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собою. Но как только прошел момент экстаза, возбуждения, гений превращается в обыкновенного человека или падает еще ниже, так как отсутствие равномерности есть один из признаков гениальной натуры. 

 О счастливых временах всегда вспоминаешь с теплотой, они составляют тебе компанию одиноким вечером. Наиболее четко ты помнишь моменты, когда переживал великие радости, и горести, и эмоции. Именно чувство невероятного ликования или страшного отчаяния позволяет мозгу фиксировать подробности, которые он, как правило, оставляет без внимания, как не зацикливается, например, на цвете чьей-то рубашки, жестах или погоде.