Длинные Афоризмы про труд

 Зачем мы любим?..Правда, странный вопрос. Он кажется нелепым, даже абсурдным. Но почему? Почему мы никогда об этом не думаем? Почему не спросим себя: Зачем ты любишь? Какой в этом смысл? Все в этом мире имеет какой-то смысл. В нем нет ничего бесполезного или случайного. Значит, такая цель должна быть и у любви… а мы не знаем ее.Прагматик скажет, что любовь — это просто физиология. Он скажет, что любовь нужна для продолжения рода. Но разве для продолжения рода недостаточно просто физического влечения? И как тогда быть с любовью к своим родителям, к близким, к Богу, наконец? Зачем возникает это чувство? Неужели недостаточно привязанности, уважения, восхищения? Почему любовь?Любовь приносит человеку страдания, но и в этом тоже должен быть какой-то смысл. Не может же быть, что и душевный труд, и страдания любящего лишены всякого смысла! Но так получается… Каждый знает это по своему опыту.Мучительный, изматывающий бег по кругу: пустота — любовь — мука — снова пустота и снова любовь.

Итак: 1) Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории страны иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента. 2) Нам и необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором «глупости и измены» , а народное представительство, которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения Милюковых или Керенских, или утопические конструкции Плехановых или Лениных. Все это нам необходимо вовсе не для защиты абстрактного принципа монархии или абстрактного принципа парламентаризма или абстрактного принципа демократии, свободы и прочего, и прочего.

Я всё больше прихожу к убеждению, что о Боге нельзя судить по созданному им миру: это лишь неудачный этюд. Согласись: любя художника, не станешь очень критиковать его неудачные вещи, а просто промолчишь. Но зато имеешь право ожидать от него чего-то лучшего. Нам следовало бы посмотреть и другие произведения Творца, поскольку наш мир, совершенно очевидно, был сотворён им на скорую руку и в неудачную минуту, когда он сам не понимал, что делает, или просто потерял голову. Правда, легенда утверждает, что этот этюд мира стоил Господу Богу бесконечного труда. Склонен думать, что легенда не лжёт, но этюд, тем не менее, плох во многих отношениях. Разумеется, такие ошибки совершают лишь мастера — и это, пожалуй, самое лучшее утешение, так как оно даёт основание надеяться, что Творец ещё сумеет взять реванш. Следовательно, нужно принимать нашу земную, столь сильно и столь заслуженно критикуемую жизнь такой, как она есть, и утешаться надеждой на то, что мы увидим нечто лучшее в ином мире.

Когда-то жили трое трудолюбивых монахов. Один из них избрал для себя дело – примирять ссорящихся между собой людей. Другой – посещать больных. Третий удалился безмолвствовать в пустыню. Первый, трудясь по причине ссор между людьми, не мог излечить всех и, со скорбью придя к посещавшему больных, нашел его также ослабевшим и не старающимся об исполнении своего обета. Согласившись, оба они пошли к пустыннику, поведали ему печаль свою и просили сказать им, что доброго сделал он в пустыне. Немного помолчав, пустынник влил воду в чашу и говорит: – Смотрите на воду. А вода была мутная, так что ничего не было видно в ней. Спустя немного времени он опять говорит: – Смотрите, теперь вода устоялась. Как только они посмотрели в воду, то увидели свои лица, как в зеркале. Тогда он сказал им: – Так бывает и с человеком, живущим среди людей. От смущения он не видит грехов своих. А когда он безмолвствует, и особенно в пустыне, тогда видны его недостатки.

Как плохо быть холостяком, старому человеку напрашиваться, с трудом сохраняя достоинство, в гости, когда хочется провести вечер вместе с людьми, носить для одного себя еду домой, никого с ленивой уверенностью не дожидаться, лишь с усилием или досадой делать кому-нибудь подарки, прощаться у ворот, никогда не подниматься по лестнице со своей женой, болеть, утешаясь лишь видом из своего окна, если, конечно, можешь приподниматься, жить в комнате, двери которой ведут в чужие жизни, ощущать отчужденность родственников, с которыми можно пребывать в дружбе лишь посредством брака — сначала брака своих родителей, затем собственного брака, дивиться на чужих детей и не сметь беспрестанно повторять: у меня их нет, ибо семья из одного человека не растет, испытывать чувство неизменности своего возраста, своим внешним видом и поведением равняться на одного или двух холостяков из воспоминаний своей юности.

 … Всё, что человек делает, — это дело. Это не бизнес, это работа. Работа ведь тоже бывает разная, но любая работа — это вкладывание труда во что-то ради получения результата. Человеческие отношения не рождаются и не поддерживаются сами по себе, из ничего, они результат определённого труда, душевного, интеллектуального, эмоционального. Даже физического… Мы вкладываем физический труд в то, чтобы заботиться о человеке, покупать ему продукты, готовить еду, стирать, убирать, лечить, когда он болеет, если понимаем, что без этого не будут выстроены отношения. Разве это не работа? А прощать, мириться с недостатками и слабостями? Легко, что ли? Тоже работа, да ещё какая трудная. А беспокоиться, тратить нервы? А тратить время на то, чтобы часами выслушивать то, что тебе не очень интересно, и при этом не раздражаться? Тоже работа. Но без всей этой работы не будет отношений. 

Из прошлого...оттуда...Зачем с обугленным нутром...От времени..в броне,Стучусь я сердцем в отчий домЛишь..в черно-белом сне?..Туда,где живы мать с отцом...Дым горький из трубыВдыхаю сладко детским ртом..Где на крыльце грибы...Где сена дивный аромат,И молока парнОго...Где самодельный самокатИз дерева сырого...Где батя мой лопатой "в штык"На глубину копает,А я--отличник и мужик,Который понимает,Как рыть картошку,сено "стричь",И в дом "тепло давать"...Трудом мне дали все постичьМои отец и мать...А я на лыжах по лыжнеОпять кругИ мотаю..А пригодится это мне?-Пока еще не знаю.Девчонки первой поутруЯ слезы вытираю,Да,я вернусь,как отслужу..Когда вернусь?-Не знаю...А за околицей,холмАми,Да на дороге "наизнанку"Лежит отец мой рядом с мамой-Водитель...санитарка..Гранита глыбы в их ногах-"Березки русской".."Дуба"...Я просыпаюсь..весь в слезахИз прошлого...оттуда...

Я - женщина и значит я актриса, во мне сто лиц и тысяча ролей. Я- женщина и значит я царица, возлюбленная всех земных царей. Я- женщина и значит я рабыня, познавшая солёный вкус обид. Я- женщина и значит я пустыня, которая тебя испепелит. Я- женщина, сильна я поневоле, но знаешь даже если жизнь-борьба, Я- женщина, я слабая до боли, Я - женщина и значит я судьба. Я- женщина, я просто вспышка страсти, но мой удел терпение и труд… Я- женщина, я то большое счастье Которое совсем не берегут. Я- женщина и этим я опасна, огонь и лед навек во мне одной. Я- женщина и значит я прекрасна, с младенчества до старости седой. Я- женщина и в мире все дороги ведут ко мне, а не в какой-то Рим. Я- женщина, я избранная богом, хотя уже наказанная им!

Израиль.А я живу сейчас в стране ближневосточной.Три моря, апельсины, виноград.Зимою яркою, зеленой и цветочной,А летом жаркой - этому я рад.Перемешалось все - религии, культуры.Пестрит арабская иероглифами вязь.Церквей, мечетей, синагог архитектураСлегка подчеркивает их взаимосвязь.Салат из речи атмосферу заполняет.Здесь не нуждаются в жеманностях - Восток.Многообразие народов опьяняетИ каждый сам себе в вопросах всех знаток.Живут евреи, друзы, русские и янки,С арабами давным-давно в одной стране.Все вместе трудятся и вместе пьют на пьянках,И очень мирно уживаются вполне.И я живу давно в стране ближневосточной-Три моря, апельсины, виноград.Зимою яркою, зеленой и цветочной,А летом жаркой - этому я рад.

Пока лечу я в мыслях над землёю...7.11.2013 г.Брату - Владимиру Дмитриевичу Калугину (19.02.1946 г. – 7.11.2011 г.) посвящается:Пока лечу я в мыслях над землёю,А слово "под" в строке появится потом,Братан пойми, я раком не болею,Хотя в ногах свинец, хожу с трудом.Пока лечу я в мыслях над землёю.Хватаю за руки проживший мною день,Для дам скажу – наверно я старею,На попки, ноги их смотреть мне лень.Пока лечу я в мыслях над землёю,А слово «под» в строке появится потом,Я буду, Вова, рядышком с тобой,Но не зови меня во сне в свой дом.Твои мечты и мысли "под" землёю,Навечно спят - две даты охраняют их,С лица слезу пойду водичкой смою,Да, грустный день пришел – такой и стих.

— Только что поступили результаты анализа последнего столкновения. Вот данные о целях. — И снова, сын мой, ты оправдал мои надежды. Код в наших руках, осталось только захватить Вышку. Но, как ты видишь, Г. С. Б. не сдаётся — они успели уничтожить почти все Вышки. Ты должен сохранить хотя бы одну, иначе все наши труды пойдут прахом. — По сведениям, полученным из пророчества, можно предположить, что по завершению строительства Вышки каким-то образом становятся неуязвимыми. Сейчас их осталось всего четыре. И та, что в Средиземноморской Красной Зоне, ближе всего к завершению. — Сын мой, защищай эту вышку любой ценой! От этого зависит будущее Братства!

Шли годы. И вот наконец... Когда принцы-лебеди прилетели на очередную ежегодную побывку, младшая сестра сняла с них злые чары. В лесу, где она собирала ягоды, ей встретилась старушка-нищенка, которая научила девушку: единственный способ расколдовать братьев — соткать им рубахи из крапивы. Трудиться приходилось тайком, потому что рубашки надо было ткать не из абы какой крапивы (так, во всяком случае, сказала старушка), а из собранной ночью на кладбище. Дело уже шло к концу, но как-то раз столичный архиепископ (его-то никто не стал спрашивать, что он забыл ночью на кладбище) подглядел, как принцесса собирает крапиву — и на неё донёс.