Длинные Афоризмы про ночь

Не о конях, ристалищах и славе, Скажу о мудрости и добром нраве. Враг твой – в тебе; он в существо твоем, Зачем другого числишь ты врагом? Кто победит себя в борьбе упрямой, Тот благородней Сама и Рустама. Не бей в бою по головам людей, Свой дух животный обуздать сумей. Ты правь собой, как Джам смятенным миром. Пусть будет разум у тебя вазиром. В том царство хор несдержанных страстей Сравню с толпой вельмож и богачей. Краса державы – мудрость и смиренье, Разбойники – порывы вожделенья. Где милость шаха злые обретут, Там мудрецы покоя не найдут. Ведь алчность, зависть низкая и злоба, Как в жилах кровь, в тебе живут до гроба. Коль в силу эти вес враги войдут, Они восстанут, власть твою сметут. Но страсть, как дикий зверь в плену, смирится, Когда могуча разума десница. Ведь вор ночной из города бежит, Где стража ночи бодрая не спит. Царь, что злодеев покарать не может, Своей державой управлять не может. Но полно говорить, ведь все равно, Что я сказал, до нас говорено.

 — Выхожу я весенней ночью — ну, ты понимаешь, когда уже закончились холода. Иду гулять. С девушкой. Через час мы приходим в такое место, где нас не видно и не слышно. Поднимаемся на горку, садимся. Смотрим на звезды. Я держу ее за руку. Вдыхаю запах травы, молодой пшеницы и знаю, что нахожусь в самом сердце страны, в центре Штатов, вокруг нас — города и дороги, но все это далеко, и никто не знает, что мы сидим на траве и разглядываем ночь… Мне хочется просто держать ее за руку, веришь? Пойми, держаться за руки… это ни с чем не сравнить. Держаться за руки так, чтоб было не различить, есть в них движение или нет. Такую ночь не забудешь никогда: все остальное, что бывает по ночам, может выветриться из головы, а это пронесешь через всю жизнь. Когда просто держишься за руки — этим все сказано. Я уверен. Пройдет время, все другое повторится раз за разом, войдет в привычку — но самое начало никогда не забудешь.

 Жили были Ден и Кэнди. И все у них было отлично в тот день. И время шло. Он делал для нее все. Он звезды мог с небес достать. Все делал, чтобы ее завоевать. И птицы порхали над ее головой… все было отлично… все было золотым. Однажды ночью ее постель стала гореть огнем. Он был красивым, но он был преступником. Мы жили среди солнца, света, и всего сладкого. Это было начало нелепого удовольствия. Безрассудный Денни. Потом Кэнди исчезла. Последние лучи солнца бешено бегали по земле. На этот раз хочу попробовать, как это делал ты. Ты очень быстро ворвался в мою жизнь и мне это понравилось. Мы радовались этому грязному удовольствию. И было очень тяжело сдаться. Потом земля вдруг наклонилась. Это бизнес. Для этого мы живем. Когда ты рядом, я вижу смысл смерти. Возможно больше мы не заснем вместе. Мое чудовище в бассейне. Собака привыкла лаять без причины. Я всегда старалась смотреть далеко вперед. Иногда я ненавижу тебя. Пятница. Я не хотела обидеть. Моя мать — ангел во время бури.

Я смотрю на тебя и понимаю, что по-прежнему люблю тебя. Эта любовь — хроническая болезнь последних лет. Она приносит настолько нестерпимую боль, что я кидаюсь на совершенно посторонних людей, пытаясь обмануться ими, с ними вдруг в этих объятиях найду то самое обезболивающее, которое, по словам обладателей морщинистых сердец, вообще не существует. Я понимаю, что обманываюсь, но все равно продолжаю обниматься-убиваться не могу иначе, болит ведь, изводит, по ночам спать не дает, вот сижу на подоконнике и, еще минута, истошно закричу от пыток иллюзий. Обратиться к тебе за помощью? Бесполезно. Ты знаешь о моей любви, но тебе она ни к чему, «своих невысказанных чувств полный рот». Мы в одной паутине безответности, но не можем помочь друг другу. Ты обхватываешь руками тонкие белые нити-прутья и смотришь куда-то за пределы реальности, надеясь черт знает на чью помощь.

Просто страдать. Тосковать по ней, рвать и опять склеивать фотографии, доказывать себе, что она не стоит его, обзывать всякими словами, презирать ее, обещать себе отомстить ей, колотить руками по столу, чувствовать себя брошенным, униженным, растоптанным. Случайно находить что-нибудь связанное с нею и в бешенстве уничтожать, а на другой день сожалеть, что ничего от нее не осталось. Неустанно убеждать себя, что она не была и никогда не станей достойной его, что он заслуживает женщины в сто раз лучше. Писать ей исполненные ненависти письма и не отправлять, звонить ей по ночам, не в силах выдавить из себя ни слова. Чувствовать боль, ненависть, недоверие, оцепенелость. Или хотя бы напиваться до границы летаргии, которая приносит забвение, а утром просыпаться и смотреть на пустые бутылки у кровати. Обещать себе, что никогда ей не простишь, а через полчаса все прощать. Каждый день забывать ее и клясться, что завтра забудешь по-настоящему.

Знаешь, проезжая ночью по спокойной Москве, я осознал одну вещь: твоё отсутствие — моё привыкание. Ненавижу твое одурманивающее появление. Ты знаешь, мне всегда говорят, что я человек сильный, да я и сам это знаю, но ты заставляешь быть меня слабее. Мне не раз в голову приходила мысль, что это «ленивая» любовь. Как пара мы не существуем, как влюблённые глазами не встречаемся, да просто сближаться желания не имеем. Но что-то схватывает, схватывает нас до неузнаваемости. Мы подстраиваемся под любовь, особенно ты, а я подстраиваюсь под тебя. Но зато вместе мы любим быть в тишине. Это проклятое состояние. Нас не поймут они. И ещё эта надоедливая недосказанность — душит меня. Иногда вечером, особенно ночью при свете фонарей и кричащих ветках. А я считаю это больными чувствами. Мои чувства воспалены, то ли от бездомных глаз, то ли от времени. Словно сердце в оболочке, сильно вздрагивает, но не может нормально отдышаться. Не дают права.

Принесла Пандора сосуд с бедами и открыла его. То был дар богов людям, внешне — красивый, соблазнительный дар, прозванный «сосудом счастья». И вылетели оттуда всевозможные беды, живые крылатые твари: с тех пор так они и летают кругом, причиняя людям вред, что днём, что ночью. Одна только беда не успела вылезти из сосуда: ведь захлопнула Пандора по Зевсовой воле крышку — так беда эта и осталась внутри. А люди взяли тот сосуд счастья в свой дом, думая, будто владеть таким сокровищем — чудесная для них удача. Сосуд всегда наготове, как только придёт к нему охота; ведь не ведаю люди, что сосуд, Пандорою принесённый, был сосудом зол, а оставшееся в нём зло считают величайшим своим счастливым достоянием — а это надежда. Зевс же хотел, чтобы человек, пусть даже несказанно казнимый другими бедами, не бросал всё же жизнь, а продолжал мучиться всё снова. Для того он и дал человеку надежду: она на деле худшее из зол, ведь продлевает она муку людскую.

И она рассказала мне о юноше, влюбленном в звезду. Он стоял у моря, простирал руки и взывал к звезде, он мечтал о ней и обращал к ней свои мысли. Но он знал или полагал, что знает: человек не может обнять звезду. Он считал, что это его судьба — любить светило без надежды на исполнение желания, и на этой мысли построил всю свою жизнь как поэму о покорности судьбе и немом, непрестанном страдании, которое сделает его лучше и чище. Но все его помыслы были направлены на звезду. Однажды он снова стоял ночью у моря, на высоком утесе, и смотрел на звезду, и сгорал от любви к ней. И в миг величайшей тоски он сделал прыжок и ринулся в пустоту, навстречу звезде. Но в самый миг прыжка он подумал c быстротой молнии: это же невозможно! И тут он упал на берег и разбился. Он не умел любить. Если бы в тот миг, когда он прыгнул, у него нашлась душевная сила твердо и непреклонно поверить в исполнение желания, он бы взлетел и соединился со звездой.

... Мы вступаем в брак. И пытаемся вести себя по-прежнему, и иногда нам это удается: в моем случае удалось продержаться до тех пор, пока я не забеременела, что, впрочем, произошло довольно скоро. А потом внезапно сознаем, что все изменилось. • Секс теперь происходит только по ночам и желательно – перед тем, как заснуть. Это становится чем-то вроде обязанности, которую супруги принимают на себя и выполняют, не спрашивая, как настроен партнер. Если нет секса, возникают подозрения, а потому лучше соблюдать ритуал. • Если вышло не слишком удачно, ничего не говори, потому что завтра может быть лучше. В конце концов, мы женаты, и у нас впереди – целая совместная жизнь. • Никаких поисков нового и внезапных открытий – мы пытаемся извлечь привычное наслаждение из привычных ситуаций. А это не то ли самое, что каждый день есть шоколад одного и того же сорта и вкуса: жертва, конечно, невелика, но неужели не существует ничего иного?

Сорвав с себя одежду...Сорвав с себя одежду, бросив на пол,Я, оказавшись пред тобой нагой,Едва заметно, еле улыбнулась:"Ты целиком сегодня мой...!"Ложась на шёлк, меха и покрывала,Почувствовав внутри приятное тепло,Я подалась вперед и тихо простонала:"Мне так сегодня повезло..."Твои объятья так сильны и властны,Что в них мне хочется тонуть..Твои прикосновенья так прекрасны,Как будто в Рай нашла я путь...В постели ты так жарок и горячь..И твой язык ласкает мою грудь...Ты поцелуем будто наслажденье даришьИ хочется на небо упорхнуть...Как два пылающих огняТвои глаза в мои смотрели...И, будто пламенные свечи,К утру мы только догорели...Со сладким вздохом я уснула,Прижавшись всем своим нутром..В прекрасный сон я окунулась...«..не важно, что будет потом..»Ночь так стремительно прошлаИ новый день ждёт впереди,И только солнышко, в окошко заглянув.Шепнёт: «...воспоминанья береги..».Катерина Клён 04.09.2009 г.

Приходит Вова (В) в школу, а под глазом у него фингал светится. Марья Ивановна (М.И.) спрашивает:- Вова, что случилось, кто тебя так?В:- понимаете Марь Иванна, лежу я между папой и мамой, папа спрашивает, Вовочка ты спишь? я сказал: нет. Он мне как даст в глаз.На следующий день приходит Вовочка, а у него под другим глазом тоже самое.М.И.:- Вовочка, что на этот раз???В:- понимаете Марь Иванна, лежу я между папой и мамой, папа спрашивает, Вовочка ты спишь? я сказал: нет. Он мне зарядил под другой!!!На третьий день Вова в школу пришел на костылях и весь в гипсе. Естественно учительница в шоке.М.И.:- Что происходит, Вова?????В:- понимаете Марь Иванна, лежу я опять между папой и мамой, папа спрашивает: "Вовочка ты спишь?", я молчу. через некоторое время он опять спрашивает: "Вовочка ты спишь?", я молчу. Ну он и говорит: "Ну мать, поехали!!!" А я просто спросил: "Куда на ночь глядя--то!"

Сфинкс В глухом углу, сквозь мрак неясныйУгрюмой комнаты моей,Следит за мной так много днейСфинкс молчаливый и прекрасный. Не шевелится, не встает,Недвижный, неприкосновенный,Ему — ничто — луны изменнойИ солнц вращающихся ход. Глубь серую сменяя красной,Лучи луны придут, уйдут,Но он и ночью будет тут,И утром гнать его напрасно. Заря сменяется зарей,И старше делаются ночи,А эта кошка смотрит, — очиКаймой обвиты золотой. Она лежит на мате пестромИ смотрит пристально на всех,На смуглой шее вьется мех,К ее ушам струится острым. Ну что же, выступи теперьВперед, мой сенешаль чудесный!Вперед, вперед, гротеск прелестный,Погружена и полузверь. Сфинкс восхитительный и томный,Или, у ног моих ложись,Я буду гладить, точно рысь —Твой мех пятнистый. мягкий, темный. И я коснусь твоих когтей,И я сожму твой хвост проворный,Что обвился как Аспид черный,Вкруг лапы бархатной твоей.