Длинные Афоризмы про моменты

Аристотель говорил: — С того момента, как жизненная сила души нашла свое отражение в теле, душа и тело сроднились между собой. Они взаимно влияют друг на друга. Особенно влияет душа на тело в минуты гнева, страсти, печали. Те чувства, которые утаивает душа, тело выражает открыто. А наблюдая за телодвижениями и выражением лица, мы можем проследить за душевными переживаниями. В этом и заключается искусство физиономистов. В их распоряжении имеются признаки троякого рода: 1. Можно наблюдать некоторое сходство и сравнивать человеческую внешность с внешностью животных. Можно также, подмечая движения животных, проводить аналогию с движениями людей. 2. Можно устанавливать сходство между отдельным человеком и представителями различных рас и народностей — эфиопов, индийцев, хеттов и других. Подмечая черты, роднящие отдельного человека с характерными признаками разных народов, мы не ошибемся, определяя его характер. 3.

Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем пение птиц за окном или стон ветра в пустыне. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаём Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой грусти, но всегда именно любовь, закипая в сердце, застывая чёрной смолой в глубине глаз неминуемо ищет выхода, выплеска вовне, разрывая грудь, оседая на кончиках кистей, падая в разбросанные ноты. Собирая в нас все самое лучшее, с болью и кровью отрывая истоки вдохновения от обнаженной души, безумно смеющейся или упершейся взглядом расширенных зрачков в видимую только ей бездну.

Итак: 1) Нам необходима законно наследственная, нравственно и юридически бесспорная единоличная монархическая власть, достаточно сильная и независимая для того, чтобы: а) стоять над интересами и борьбой партий, слоев, профессий, областей и групп; б) в решительные моменты истории страны иметь окончательно решающий голос и право самой определить наличие этого момента. 2) Нам и необходимо народное представительство, которое явилось бы не рупором «глупости и измены» , а народное представительство, которое отражало бы интересы страны, ее народов и ее людей, а не честолюбивые вожделения Милюковых или Керенских, или утопические конструкции Плехановых или Лениных. Все это нам необходимо вовсе не для защиты абстрактного принципа монархии или абстрактного принципа парламентаризма или абстрактного принципа демократии, свободы и прочего, и прочего.

…Мне нравится, вставая утром, обнимать тебя, стоящую у плиты. Ты режешь фрукты и иногда даёшь кусочки через плечо. Мне нравится встречать тебя после работы и приглашать на неизменный кофе, будто только недавно знакомы. Мне нравится, что можно ходить за руку с тобой, ни о чём не думая, о стольком говоря. Мне нравится тот детский восторг, и голос нравится, когда ты рассказываешь о чём-то, восхитившем тебя. Ты отстукиваешь пальцем музыку у меня на колене, у нас наушники, твои губы подпевают проносящемуся мимо пейзажу. Мы знаем все уголки домов и улиц. Мне нравится, как ты выбираешь мне одежду. Как ты не пускаешь меня в ванную, если я задержусь. Как в середине своей фразы я понимаю, что ты на меня смотришь, но уже не слышишь, потому что засмотрелась на мои слова. Люблю вспоминать тот момент, когда мы случайно сделали друг другу одинаковые подарки. Люблю, как мне работается, если ты сидишь рядом. Как фотографируем из окна парад и кричим людям внизу.

Ты знаешь, что это такое, — любить другого человека? Это желание отдать ему всё. Отдать руку, если нужно. Отдать ногу, если нужно. Это желание вырвать и отдать своё сердце. Это и есть любовь. Пять лет моей жизни ничто! Не пять лет, я бы пятьдесят лет пожертвовал за этого человека. Почему!? Слушай внимательно. В тот момент когда ты расскажешь ей, ты умрешь. Если она будет страдать из-за этого, я тебя убью. Тебе придется умереть ради неё, если это единственный способ заставить тебя замолчать. Если это будет означать, что я вернусь в тюрьму, я всё равно тебя убью. Я ни разу, ни на секунду не отпускал её из моего сердца. Я знаю, что не могу сделать её счастливой, потому что я пустое место! Но я всё равно хочу, чтобы она была рядом со мной, но этого не может быть, потому что я её отпустил. Так что, пожалуйста, Хол Хе, остановись. Хорошо, я дам тебе ответ, которого ты ждешь. Я счастлив, когда я рядом с ней.

Ревность? Это естественное чувство. Ты не должен стесняться. Она должна быть. Если ее нет, то, скорее всего, человек тебе совсем не важен. Понимаешь? Это не вопрос доверия. Как бы ты ни доверял человеку, если он важен, то ты будешь испытывать ревность. Это внутри тебя. Страх потерять. Вопрос в том, как проявляется это чувство. Людям в своем большинстве свойственно идти по самому простому пути – удерживать того, кто дорог, силой. Скандалы. Претензии. Требования. Ограничения. Напряжение. Так делают почти все. Знаешь, что странно? Зачем они это делают, ведь это не работает. Чем сильнее держишь, тем хуже становится. Парадокс в том, что если хочешь, чтобы человек был верен, то ему надо давать максимум свободы. Разумеется, что я говорю о ситуации, когда есть взаимные чувства. Давая человеку свободу, ты в действительности еще больше привязываешь его к себе. Уметь так делать – мастерство. Это тонкий момент. Не все так могут. Но это работает.

- Ну вот мы и пришли, третий урок - французский. У меня сейчас математика, так что жди меня в классе до звонка. Я приду, чтобы провести тебя на обед. - Ты заметил, что на этой неделе меня еще никто не дразнил? - Это потому что мы защищаем тебя. - Возможно. Но, может быть, меня никто не беспокоил, потому что никому нет дела. - Ты мечтаешь. - Хорошо, слушай, я не говорю, что в этой школе все готовы принять гея. Но, по крайней мере, они достаточно развиты, чтобы быть равнодушными. Я вижу, насколько ты несчастен, Дейв. Я мог бы просто ненавидеть меня, когда ты задирал меня. Но все, что я вижу сейчас - это твоя боль. Ты не должен себя мучить из-за этого. Я не говорю, что ты завтра должен признаться всей школе, но может быть, наступит такой момент, и ты сможешь. Что не так? - Я.. черт возьми, я так сожалею, Курт. Мне, мне очень жаль, что я так поступал с тобой. - Я знаю, знаю. - Круто, спасибо.

 Чаще всего наше переживание сопровождается отрешенным взглядом на мир: мир как бы выталкивает тебя в момент переживания из самого себя, отчуждает, и ты вдруг ясно что-то ощущаешь, сознаешь. Это и есть осмысленная, истинная возможность этого мира. Но именно в видении этой возможности ты окаменел, застыл. Оказался как бы отрешенно вынесенным из мира. В этом состоянии тебе многое способно открыться. Но для того, чтобы это открытие состоялось, нужно не только остановиться, а оказаться под светом или в горизонте вопроса: почему тебя это так впечатляет? Например, почему я раздражен? Или наоборот: почему я так рад? Застыть в радости или страдании. В этом состоянии – радости или страдания – и скрыт наш шанс: что-то понять. Назовем это половиной пути или половиной дуги в геометрическом смысле этого понятия. Полпути…. 

Настоящий бой никогда не бывает длительным. Как правило, это короткая сходка, стремительный обмен ударами, блок, отскок и снова — атака. Хороший мастер, как говорят, это тот, кто вообще не вступил в схватку, заставив противника отступить еще на подходе. Но если бой все-таки начинался, то, как правило, его исход решал лишь один единственный удар. Помнится, самураи годами оттачивали свои коронные приемы, многими из которых поединок начинался и тут же заканчивался. Были даже мастера, которые совмещали момент, когда клинок только вынимался из ножен, с собственно ударом. Этакая стремительная и смертоносная дуга, которой просто не успеваешь ничего противопоставить. Только моргнул и все — покатилась голова с плеч, а мастер, вежливо пропустив мимо себя падающее тело, уже отвернулся и оказался на полпути к дому.

 — Твоя беда в том, что ты боишься помолчать! — Что? — Ну да, уж я-то знаю, ты каждый вечер вытряхиваешь свою подружку из дому, потому что боишься, как бы она тебе поперек горла не встала. Когда живешь вдвоем, обязательно наступит момент, когда вы оба выговоритесь до конца. Не потому, что вам не о чем больше говорить, просто кажется, что между вами все уже сказано. Вот тогда-то вы и начинаете болтаться по улицам. А вот если бы ты действительно любил свою лялю, тебе хватило бы мозгов не бояться молчания. Без всякого радио или телека. И без мордобоя! — Не слушай, сынок, — прошептала мне тетка,-послушай моего совета: если выдержишь в молчании десять минут, значит, это так — увлечение; если выдержишь час, значит, ты влюблен; а если десять лет продержишься, значит, это твоя судьба! 

Мужчина и женщина Вы когда-нибудь замечали, что женщина, которая очаровательна сегодня, завтра может такой уже не быть или даже стать занудой? Сегодня вы готовы умереть за неё, а завтра вы будете до смерти хотеть от неё избавиться! Странно Что же случилось с красотой? Красота находится внутри вас. И если вы предоставляете женщине или мужчине свободу быть собой, тогда они становятся вашим зеркалом. Но в тот момент, когда вы начинаете говорить: " Ты должна быть такой», " Ты должен быть таким», вы не позволяете другому человеку быть зеркалом, вы начинаете переделывать его в кадр на плёнке. Зеркало не имеет собственного изображения, поэтому оно может постоянно, бесконечно отражать. Фотоснимок представляет только одно изображение. Он — не зеркало.

Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Из всех частей тела наиболее бдительно следите за вашим указательным пальцем, ибо он жаждет обличать. Указующий перст есть признак жертвы — в противоположность поднятым в знаке Victoria среднему и указательному пальцам, он является синонимом капитуляции. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т. д. Меню обширное и скучное, и сами его обширность и скука достаточно оскорбительны, чтобы восстановить разум против пользования им. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить.