Длинные Афоризмы про книги

Отгадывайте кроссворды, играйте в шахматы. Для нормального функционирования мозгу необходима умственная нагрузка, а аналитическая работа требует участия максимального количества нейронов. Слушайте классическую музыку. Доказано, что она улучшает работу мозга. Исследования, проведённые в США, показали, что после прослушивания классической музыки у пациентов, перенёсших инсульт, повышалась концентрация внимания и улучшалась визуальная память. Получайте новые впечатления. Путешествуйте, читайте книги, знакомьтесь с новыми людьми. Мозг угнетают скука и однообразие. Жизнь на автомате быстро погружает его в спячку, а новые чувства и картинки перед глазами держат мозг в тонусе. Избавьтесь от вредных привычек. Алкоголь приводит к быст­рым и необратимым изменениям, которые досрочно старят мозг. Двигайтесь! Доказано, что у физически активных людей и мозги подвижные. Неврологи считают, что перед экзаменами полезнее, например, поиграть в футбол, чем вновь и вновь зубрить пройденное.

На рождение младенцаМодели, учебники, глобусы, звездные карты и кости, И ржавая бронза курганов, и будущих летчиков бой... Будь смелым, и добрым. Ты входишь, как в дом,во вселенную в гости, Она ворохами сокровищ сверкает для встречи с тобой. Не тьма за окном подымалась, не время над временем стлалось — Но жадно растущее тельце несли пеленать в паруса. Твоя колыбель — целый город и вся городская усталость, Твоя колыбель развалилась — подымем тебя на леса. Рожденный в годину расплаты, о тех, кто платил, не печалься. Расчет платежами был красен: недаром на вышку ты влез. Недаром от Волги до Рейна, под легкую музыку вальсов, Под гром императорских гимнов, под огненный марш марсельез, Матросы, ткачи, инженеры, шахтеры,застрельщики, вестники, Рабочие люди вселенной друг друга зовут из-за гор, В содружестве бурь всенародных и в жизни и в смерти ровесники,- Недаром, недаром меж вами навек заключен договор. Так слушай смиренно все правды, обещанные в договоре.

Лениво тянутся дни в маленьком карпатском курорте. Никого не видишь, никто тебя не видит. Скучно до того, что хоть садись идиллии сочинять. У меня здесь столько досуга, что я мог бы выставить целую галерею картин, мог бы снабдить театр новыми пьесами на целый сезон, для целой дюжины виртуозов написать концерты, трио и дуэты, но — о чем это я говорю! — в конце концов я успеваю только натянуть холст, разгладить листы бумаги, разлиновать нотные тетради, потому что я... ах! только без ложного стыда, друг Северин! Лги другим, но уж себя самого обмануть тебе не удастся. Итак, я ни что иное, как дилетант: дилетант и в живописи, и в поэзии, и в музыке, и еще в кое-каких из тех так называемых бесхлебных искусств, которые в наши дни обеспечивают своим жрецам доходы министра и даже владетельного князька; но прежде всего я — дилетант в жизни. Жил я до сих пор так же, как писал картины и книги, то есть никогда не уходил дальше грунтовки, планировки, первого акта, первой строфы.

«Мертвые души» не потому так испугали Россию и произвели такой шум внутри её, чтобы они раскрыли какие-нибудь её раны или внутренние болезни, и не потому также, чтобы представили потрясающие картины торжествующего зла и страждущей невинности. Ничуть не бывало. Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми. Но пошлость всего вместе испугала читателей. Испугало их то, что один за другим следуют у меня герои один пошлее другого, что нет ни одного утешительного явления, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю и что по прочтенье всей книги кажется, как бы точно вышел из какого-то душного погреба на Божий свет. Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, чем все его пороки и недостатки. Явленье замечательное! Испуг прекрасный!

воспоминания..........все воспоминания о них не просто говоритькаждый день все вспоминал я, но лучше мне забыть.не видеть больше образ твой, не проникал чтоб в душуи каждый день один лишь смех ее я громкий слышу.не вижу смысла я во всем не вижу больше вместе насне вижу больше в небе солнца хотя и думал каждый часлишь о тебе родная, верь, но ты не вериш в это все жехочу чтобы ты знала что ты насвете всех дорожевозможно будем еще в месте,факт отрицать не стоитне будет больше боли и облака любовью нас накроют.закроем старую мы книгу, начнем все с чистого листазыбыты будут все обиды и не вернутся никогда.но это лишь мечты в реале будет по другомунайдеш себе другого только куда ведет эта дорогаи еще много будет их но таких как я не будетесли я не прав пускай меня осудят люди.воспоминания сильно давят плечивсе хочется забыть а ведь тогдабыла у нас любовь она увы не вечнаопять ушла из сердца навсегда

А?когда ты устанешь цепляться за людей?полно, девочка, поживи-ка сама собой.чем ты больше людям хорошего-тем они наглей.это так. для справки. закон простой.и зачем тебе это? у тебя есть сестра, удивительные глаза и кот,книги, стихи, секреты, сплетница и бульвары.фильмы с Хепберн, сборник душевных ноти такое чудесное полосатое платье из зары.зачем тебе люди? люди - это источник проблем,а прогибаться под них - бесполезное дело.самое глупое желание - это желание нравится всем.тебе самой это всё, родная, не осточертело?ты вышла из возраста, когда позволительно носить розовые очки,верить искренно, не вынимать из ушей беруши.но открою секрет- с помощью плеера и рукиможно закрывать глаза и затыкать уши.надо жить с установкой "мне нет дело до"(и по списку) это не жестоко, а справедливо.если ты не согласна, в чем я абсолютно уверена, тонапиши мне письмо, и кинь в бутылке в волну залива.

Поэтому то ли от боли в груди, то ли оттого, что я смотрел на тень капитана, падавшую из окна, я начал думать о смерти. Подрагивая на снегу у моих ног, бесплотный милиционер держал в руках бесплотную книгу. Я смотрел на него и думал, что, расписавшись там, на второй странице обложки, я установил наконец прямую связь с миром теней. Аид располагался от меня теперь на расстоянии полуметра. Глядя на то, как капитан в своем призрачном царстве перелистывает страницы, я вдруг понял, что в смерти ничего страшного нет. И, может быть, даже наоборот. Я понял, что там должна быть очень хорошая литература. Ведь Пушкин вряд ли перестал там писать. И у Достоевского вышло, наверное, еще томов двадцать. И всё это, наконец-то, можно будет прочесть. И послушать что нового спел Элвис. Плюс оттянуться с Венечкой. Похмелья там точно не должно быть. Не те эмпиреи.

 И про то, что у человека всё на роду написано, вы заблуждаетесь. Жизнь — это не книга, по которой возможно двигаться лишь вдоль написанных кем-то за Вас строчек. Жизнь — равнина, на которой бессчётное множество дорог; на каждом шагу новая развилка, и человек всегда волен выбрать, вправо ему повернуть или влево. А потом будет новая развилка и новый выбор. Всяк идёт по этой равнине, сам определяя свой путь и направление — кто на закат, ко тьме, кто на восход, к источнику света. И никогда, даже в самую последнюю минуту жизни, не поздно взять и повернуть совсем не в ту сторону, к которой двигался на протяжении долгих лет. Такие повороты случаются не столь уж редко: человек шёл всю жизнь к ночной тьме, а напоследок вдруг взял и обернул лицо к восходу, отчего и его лицо, и вся равнина осветилась другим, утренним сиянием. 

Сорванец.В семье растет разбойник,Ему еще нет трех,Но бабушку и мамуОн застает врасплох.Внезапность и веселость,Его любимый ход.Он сказку почитайте,И тут же книгу рвет.На кухне мама варитК обеду вкусный суп.К буфету подлетает,И все в крупе вокруг.Ругает мама сына,Денис нельзя шалить,Иди-ка лучше милый,Ты с мылом руки мыть.Сынишка, повинуясь,Прищурив левый глаз.Засеменил до ванной,И опрокинул таз.Шампуни вылил на пол,Рассыпал порошки…Истерика у мамы,А парень хоть пляши.Он в комнату к игрушкам,И заяц без ноги.За палку, и кот Гоша,Мяучит помоги.Не ведает он страха,И не смущаясь, врет.И только строгий папа,Над сыном верх берет.Семьей всей с нетерпеньем,С работы ждут отца.Чтоб приструнил папаша,Лихого сорванца.Звонок в дверях раздался,И папа на порог.А дальше только скажем,Что был он очень строг.Ноябрь 2004

Моя бабушка прожила жизнь, наполненную до краев. Когда ей было 89, она стала самым старым человеком в Британии, сдавшим практический экзамен повышенной сложности по латиноамериканским танцам. Ей было 90, когда она стала самым старым игроком в гольф, загнавшим мячик в лунку с одного удара. Бабушка не переставала учиться. В 95 она прочитала «Краткую историю времени» Стивена Хокинга, став одной из немногих, кто осилил эту книгу от начала и до конца. Незадолго до смерти (она умерла в 99 лет), бабушка отправилась в кругосветный круиз. Она смеялась от души, когда ее случайно оставили на Ямайке в одном купальнике. Ее позиция была четкой: жизнь дается один раз, и этим шансом надо воспользоваться по максимуму.»

— Алекс тоже мог ездить на машине, но он решил сжечь все свои деньги. Зачем ты это сделал? — Мне не нужны деньги. Они делают тебя осторожным. — Алекс, осторожность ещё никому не мешала. Книга у тебя, конечно, классная, но нельзя же только целиком зависеть от листьев и ягод. — Не уверен, что хочу зависеть от чего-то ещё. — Yeah, Alex could have a vehicle as well, but he decided to burn all of his money. — And why did you do that? — l don't need money. Makes people cautious. — Come on, Alex. You gotta be a little cautious. l mean, that book of yours is cool and everything, but you can't depend entirely on leaves and berries. — l don't know if you want to depend on much more than that.

Распределять свою жизнь разумно: не как подскажет случай, но чтобы и польза была, и удовольствие. Без передышек жизнь тягостна, как долгое путешествие без гостиниц; разнообразие познаний делает ее приятной. Первый перегон пути в благой жизни употреби на беседы с мертвыми: мы рождаемся для знания и для самопознания, и книги, верно нам служа, делают из человека личность. Второй перегон проводи с живыми: примечай и осматривай все прекрасное в мире. Не все лучшее находится в одной стране: Отец наш всеобщий распределил приданое разным землям, и, может статься, дурнушка богаче всех. Третий перегон — весь для себя самого: высшее блаженство в размышлении. Грасиан-и-Моралес