Старые Афоризмы про голову

 — Значит мы могли бы быть вместе? — Ну, меня посещает такая мысль. — И? — Это только мысли в моей голове… Всего за одну секунду я могу представить как все могло быть: бум, влюбляемся, женимся, заводим детей, наши дети вырастают, одинаковые могилы, ну и все такое прочее, хехе, быстрее это все представить, чем рассказать. — Обычно так и бывает… Значит, у нас все могло получиться? — Да… Но в жизни вышло все иначе. 

Носите женщин на руках-на голову залезут сами…

Знаешь, проезжая ночью по спокойной Москве, я осознал одну вещь: твоё отсутствие — моё привыкание. Ненавижу твое одурманивающее появление. Ты знаешь, мне всегда говорят, что я человек сильный, да я и сам это знаю, но ты заставляешь быть меня слабее. Мне не раз в голову приходила мысль, что это «ленивая» любовь. Как пара мы не существуем, как влюблённые глазами не встречаемся, да просто сближаться желания не имеем. Но что-то схватывает, схватывает нас до неузнаваемости. Мы подстраиваемся под любовь, особенно ты, а я подстраиваюсь под тебя. Но зато вместе мы любим быть в тишине. Это проклятое состояние. Нас не поймут они. И ещё эта надоедливая недосказанность — душит меня. Иногда вечером, особенно ночью при свете фонарей и кричащих ветках. А я считаю это больными чувствами. Мои чувства воспалены, то ли от бездомных глаз, то ли от времени. Словно сердце в оболочке, сильно вздрагивает, но не может нормально отдышаться. Не дают права.

Труднее всего выбросить из головы то, что само в неё лезет.

Политика — это способ вести дела… без драки. Мы торгуемся из-за каждой мелочи, в чем-то уступаем друг другу, причем каждый думает, что обжулили именно его, спорим до хрипоты и, наконец, кое-как договариваемся, не разбивая при этом голов. Вот что такое политика. Есть и другой способ — разбить-таки эти головы… Так и бывает, когда одна или обе стороны больше не желают торговаться. Поэтому-то я и говорю, что хороша даже плохая политика… ведь единственная альтернатива — насилие и страдания.

 Голове – высокие мысли, сердцу – добрые чувства, чреслам – физическую красоту, рукам и ногам – гармоничные пропорции. 

Иногда встречается невинность восхищения: ею обладает тот, кому в голову не приходит, что он сам мог когда-либо стать объектом восхищения.

Все когда-нибудь повторяется. В который раз я собираю вещи и ухожу из замка. Сначала из отцовского, но тогда я бежал, спасая свою голову. Потом замок Эзара, но тогда я начинал самостоятельную жизнь и переселился сюда, в эту мрачную громадину. Теперь я ухожу из собственного замка, собираясь увидеть родного брата. Причины разные, но смысл один — я ухожу.

 Граф: — Тебе надо было бы заняться под моим руководством политикой. Фигаро: — Да я её и так знаю. Граф: — Так же, как английский язык, — основу! Фигаро: — Да, только уж здесь нечем хвастаться. Прикидываться, что не знаешь того, что известно всем, и что тебе известно то, чего никто не знает, прикидываться, что слышишь то, что непонятно, и не прислушиваться к тому, что слышно всем; главное прикидываться, что ты можешь превзойти самого себя; часто делать великую тайну из того, что никакой тайны не составляет; запираться у себя в кабинете только для того, чтобы очинить перья, и казаться глубокомысленным, когда в голове у тебя, что называется ветер гуляет худо ли, хорошо ли разыгрывать персону, плодить наушников и прикармливать изменников, растапливать сургучные печати, перехватывать письма и стараться важностью цели оправдать убожество средств. Вот вам и вся политика, не сойти мне с этого места. Граф: — Э, да это интрига, а не политика!

 — Не бейте меня по голове, это моё больное место! — Это ваше пустое место! 

На балке сидела кошка с тремя крошечными котятами. Она склонилась ко мне и положила голову в мою руку. — Вижу, ты хороший человек, Шериф. Позаботься обо мне и моих детях. Это было очень трогательно, простота жеста. Тысячелетия кошек за ним, и эти ее дети: «Вот мое произведение... все, что я умею... то, что мне нужно делать».