Лучшие Афоризмы про философию

— Любить! Самое затасканное слово в языке! Разве есть хоть что-нибудь, кроме того сентиментального смысла, который вы в него вкладываете? Что вы подразумеваете, произнося словечко «любить»? Что людям надобно научиться жить бок о бок, заботясь о довольстве друг друга? Так гласит закон. Рядом с этой краеугольной декларацией здравого смысла все прочие философии не более чем метафизические абстракции. Или вы понимаете любовь в христианском смысле, как милосердие? Почитайте историю, мисс Грей. Посмотрите, до каких ужасов, жестокостей, ненависти, угнетения довела человечество религия любви! Но, быть может, вы предпочитаете более женственное, более индивидуальное определение — любовь как страстная привязанность к личности другого человека? Сильная личная привязанность всегда кончается ревностью и закабалением. Любовь — более разрушительное чувство, чем ненависть. Если вам неймется посвятить чему-то свою жизнь, посвятите ее идее. — Говоря «любовь», я подразумеваю любовь родителя к ребенку.

Есть всего одна вещь, которой человек может полностью управлять, — это его собственное отношение к жизни. — (Наполеон Хилл, 1883-1970, миллионер, автор бестселлеров по философии, психологии и практике успеха)

Я всегда изо всех сил старался быть философом; но, сам не знаю как, в мою жизнь постоянно прорывалась буйная веселость. I have tried too in my time to be a philosopher; but, I don't know how, cheerfulness was always breaking in.

Философия, собственно, не утверждает ничего, но утверждает это очень непонятными словами.

 Рэп бит: бом-чи, бом-чи, бом-чи, о я один, я один, на всём белом свете я один, в своем мире я всюду номер один. Я шок, я кошмар, у меня есть цель, деньги и пушка. Хе йо бро, я знаю то, что тебе в жизни нужно, моя философия – это ствол, это дурман, подойди, затянись, зацени, оцени, посмотри, я такой же как ты, я чертов циник и мизантроп, мне ничего не страшно, и я мыслю очень смело, опасно, быстро, четко, смело, метко, агрессивно, прогрессивно, постоянно говорю людям о важном. Живу сегодняшним днем не думая о прошлом и будущем. Я не живу, я выживаю, это чертов мир пытается выжить меня, это чертов мир пытается убить меня. Как змея он душит мечты и надежды. Попадаются на моем пути всякие невежи. О да верно я не пытаюсь быть рядом с вами, я просто пытаюсь помочь вам своими словами. Бом-чи, бом-чи, бом-чи, бом-чи. 

Глупость – это ужасно. Это злая фея… Наша злая колдунья – это глупость… Нет злых людей. Есть люди глупые… Но это не их вина. И есть люди, которые испытывают страх. Они в этом виноваты. Они боятся, и не осознают свой страх… Я думаю, что так оно и выглядит… Определять это – дело философов, а не мое. Я не люблю глупцов, потому что глупость – это лень. Глупец живет и думает, что этого достаточно. «Я живу, мне хорошо, и мне этого хватает». Он не мучается каждое утро мыслью: нет, этого недостаточно – ты не знаешь чего-то, не видишь чего-то, не делаешь чего-то. Я думаю, глупость – это лень. Это жир, который обволакивает сердце и мозг.

Философ — это слепец, который в темной комнате ищет черную кошку, которой там нет; а теолог эту кошку находит.

Философия не создана для побед над массами. Чем глубже проникает ее мысль в тайники человека и мира, тем уединеннее и пустыннее становится ее дорога, тем более чужой чувствует она себя для обычного понимания вещей, в котором всегда живут массы.

Философ сказал: «Когда родители живы, не отлучайся далеко, а если отлучишься, то чтобы место пребывания непременно было известно».

— Ещё один вопрос, Григ... Ты не ревнуешь меня? — Ревновать? А с какой стати? — Но, в конце концов... Этой ночью... я... — Мона, Мона. Знаешь, не обижайся, но. Никакой ревности. Нет, сейчас уже не ревную. У меня такое чувство, что всё, что с тобой произошло, произошло не здесь, а где-то, где-то далёко, может быть, на Луне. — На Большой Медведице, Григ. — Пусть так, на Большой Медведице. Так не может же нормальный человек ревновать свою возлюбленную, изменившую ему где-то на Большой Медведице? — Ты философ, Григ...

Время — движущееся подобие вечности. — Платон, 427-347 до н. э., древнегреческий философ и писатель

Сейчас выдающимися философами называют не тех, кто лучше прочих отображает истину, а тех, кто ее лучше всех изобретает.