Длинные Афоризмы про душ

Аристотель говорил: — С того момента, как жизненная сила души нашла свое отражение в теле, душа и тело сроднились между собой. Они взаимно влияют друг на друга. Особенно влияет душа на тело в минуты гнева, страсти, печали. Те чувства, которые утаивает душа, тело выражает открыто. А наблюдая за телодвижениями и выражением лица, мы можем проследить за душевными переживаниями. В этом и заключается искусство физиономистов. В их распоряжении имеются признаки троякого рода: 1. Можно наблюдать некоторое сходство и сравнивать человеческую внешность с внешностью животных. Можно также, подмечая движения животных, проводить аналогию с движениями людей. 2. Можно устанавливать сходство между отдельным человеком и представителями различных рас и народностей — эфиопов, индийцев, хеттов и других. Подмечая черты, роднящие отдельного человека с характерными признаками разных народов, мы не ошибемся, определяя его характер. 3.

«Если после смерти что-то есть, это очень хорошо. А если ничего нет, то еще лучше» - сказал изобретатель Эдисон. Столько всяких версий существует! Есть теория «выхода из тюрьмы». Будто все мы на самом деле обитатели другого мира, который гораздо лучше нашего. А Земля - это тюрьма, и мы сюда помещены за преступления. В зависимости от тяжести содеянного сроки у всех разные, но максимальный - 100 лет. Кто умирает в младенчестве, это мелкие хулиганы, кому дали типа 15 суток. В тюрьме есть разные зоны. Общий режим - это развитые страны. Строгий - это как у нас. Особый - это как в Африке. Отсидел свое, помираешь и возвращаешься на волю. Другая теория называется «Пробуждение». Будто земная жизнь - это такое сновидение. У кого кошмарное, у кого более или менее приятное. Насильственная смерть - это когда спящему в ухо крикнули или грубо растолкали. Естественная, от старости, - это когда мирно продрых до утра и спокойно проснулся. К теории сна примыкает теория комы.

Человек никогда не нарисует картину, превосходящую банальный узор инея на стекле или круги на воде в простой луже, когда идет дождь. Человек никогда не сочинит музыку, которая станет совершеннее, чем пение птиц за окном или стон ветра в пустыне. Человек никогда не напишет стихов более откровенных и трепетных, чем мягкий свет в глазах влюбленного мальчишки или дрожь пальцев умирающего старика. Но мы все же создаём Может быть потому, что любовь, одетая в наряд ярости или острой грусти, но всегда именно любовь, закипая в сердце, застывая чёрной смолой в глубине глаз неминуемо ищет выхода, выплеска вовне, разрывая грудь, оседая на кончиках кистей, падая в разбросанные ноты. Собирая в нас все самое лучшее, с болью и кровью отрывая истоки вдохновения от обнаженной души, безумно смеющейся или упершейся взглядом расширенных зрачков в видимую только ей бездну.

Эмоции и адреналин нас заставляют оставаться молодыми и горячими, навсегда впечатывая следы, даже в чужих историях. А однообразность затягивает петлю на шее, делая тело и душу дряхлыми, приближая к забвению и смерти. Бытовуха, стабильность, боязнь и семейная жизнь сделали вас такими же серыми и обычными, как все вокруг, винтиками системы, уже автономно существующей за счёт рождения новых модифицированных биороботов. Абсолютно каждый из вас сам себе создал невидимые рамки, построил для тела и разума собственную тюрьму, придумал глупые ценности и морали. И кто-то очень постарался, чтобы это выглядело именно как собственная инициатива. Вы думаете, что будете жить вечно? Это совсем не так. А потом вас даже не вспомнят и на ваше место встанут другие овощи, которые, возможно, вырастите именно вы. Современный человек живёт не для себя. Он существует для питания и усовершенствования машины клонирования таких же идиотов. Но в любом механизме возможны сбои.

Что если воду, которая льется из душа, обрабатывать специальным раствором, который бы реагировал на сочетание таких вещей, как пульс, температура тела и мозговые колебания, чтобы кожа меняла цвет в зависимости от твоего настроения? Когда ты жутко возбужден, кожа будет зеленеть, а когда рассержен, само собой, краснеть, а когда у тебя на душе акшакак — коричневеть, а когда тебя осенило — синеть. Все бы сразу видели твое самочувствие, и мы были бы осторожней друг с другом, потому что не будешь же говорить девочке с фиолетовой кожей, что тебя достали ее опоздания, но зато обязательно хлопнешь розового приятеля по плечу и скажешь ему: «Поздравляю!» Еще почему это было бы полезное изобретение, так это потому, что сколько раз бывает, когда ты знаешь, что тебя переполняют разные чувства, но не можешь в них разобраться. Бесит ли это меня? Или только немного напрягает? И эта неразбериха портит тебе настроение, становится твоим настроением, превращает тебя в потерянного серого человека.

Счастье в перспективеТы повстречался мне на счастье в перспективе… Короче - на мою беду! Внушил, и, кажется, тебя я полюбила. И думал - никуда я не уйду! А я, глупышка, и не уходила… Ждала судьбы счастливый поворот. Одно лишь «но» с тобой у меня было - Желания осуществлялись с точностью наоборот! Крутилась мясорубка, ломая, выжимая, Замкнулись повороты в круг. Я с ума сходила, выжидая Пришествия конца для этих мук… Ох, и намучился со мною жареный петух - Никак не мог он доклеваться! Несчастный просто-напросто протух… И завещал: «Счастливо оставаться!» А счастье в перспективе где-то зрело. Наверно, в сказках для души… Мой оптимизм читал мне их несмело, Боясь такой надеждой задушить… Была мне мачехой суровой и жестокой И вера сердечная моя… Оказалась я печально-одинокой, Поддержка силы духа покинула меня! Лишь одному тебе огромное спасибо, Ты, наконец-то, сделал ТАК мне больно, Что в меня вселилась неистовая сила - Я, в клочья разодрав оковы, стала вольной!

Наша задача – отделить атму, душу, или дух, от всего остального. Для этого нужно разложить материальное творение на составляющие, одной из которых является ум. Природа ума – принимать и отвергать. «Я хочу это, я не хочу то». Что такое ум? Это некое внутреннее начало, которое заставляет меня испытывать приязнь и неприязнь ко внешнему миру. Так устроен ум. По этим признакам можно отделить его от остальных элементов внутри своего «я». Понять, что такое ум, можно только на собственном опыте. Для этого достаточно заглянуть внутрь себя. Там же, внутри себя, можно обнаружить более тонкое начало – разум, способность рассуждать, логически мыслить. Если задаться целью, можно почувствовать это на собственном опыте. Эти начала – ум и рассудок – не надо искать во внешнем мире. Они внутри тебя. Их можно почти потрогать. Итак, сначала мы проходим ум, затем рассудок. Но всё это свойства чего-то более тонкого, того, что мы называем душой или сознанием. Этим путём следуют йоги.

 Когда-то здесь жили люди. Они плакали и смеялись, любили и ненавидели, лелеяли мечты и вынашивали планы. У них было много чувств, сжигающих их души. Теперь их нет. Они ушли и унесли с собой свои чувства, и ничто не напомнит случайному прохожему ни о них самих, ни, тем более, о бушевавших в них страстях. Но осталась деревня. Дома, где мохнатые существа, скрываясь по темным углам, ждут своих хозяев. Поля, где до сих пор в порубежной полосе стоят термы, сохранившие запах приносимых в дар Чуру вин. Вот эта сотворенная руками копань, которую населяют уже новые, неведомые ушедшим людям жильцы. И существование всего этого гораздо таинственнее, прекрасней и долговечнее, чем все чувства человеческой души. С годами это очарование затмит все остальное, и случайно наткнувшийся на древнее поселение человек благоговейно вытащит из-под земли глиняный светец или закопченные камни теплины. Глядя на них, наш далекий потомок увидит и печище, и лес, и даже людей, некогда живших здесь.

Есть!Есть сила, которая своим фонтаном выталкивая в космос,приближает к влекущим тайнам Вселенной.Димка, ты веришь?Есть тишина на двоих, которая соединяя своей мелодией,наполняет блаженством сердца откровенные.Димка, ты веришь?Есть страсть, которая своей экспрессией вздымая на гребень волны,проносит по телу цунами разноцветных ярких красок.Димка, ты веришь?Есть понимание тебя, которое своей теплотой питая естество,делает тебя свободным и уверенным на жизненных трассах.Димка, ты веришь?Есть верность тебе, которая возвышая над всеми препятствиями,вселяет смелость, и ты вершишь самый отчаянный подвиг.Димка, ты веришь?Есть соприкосновение душ, которое заполняя животворящим светом,приближает тебя к Богу, и ты обнажаешь свой облик.Димка, ты веришь?Есть глаза, в которые ныряя с головой,ты будто купаешься в родниковых райских озерах.Димка, ты веришь?Есть объятия, по которым растекаясь теплым медом,ты будто летаешь в невиданных дивных просторах.Димка, ты веришь?Это любовь, которая растопит в

«Мертвые души» не потому так испугали Россию и произвели такой шум внутри её, чтобы они раскрыли какие-нибудь её раны или внутренние болезни, и не потому также, чтобы представили потрясающие картины торжествующего зла и страждущей невинности. Ничуть не бывало. Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми. Но пошлость всего вместе испугала читателей. Испугало их то, что один за другим следуют у меня герои один пошлее другого, что нет ни одного утешительного явления, что негде даже и приотдохнуть или перевести дух бедному читателю и что по прочтенье всей книги кажется, как бы точно вышел из какого-то душного погреба на Божий свет. Мне бы скорей простили, если бы я выставил картинных извергов; но пошлости не простили мне. Русского человека испугала его ничтожность более, чем все его пороки и недостатки. Явленье замечательное! Испуг прекрасный!

Знаешь, проезжая ночью по спокойной Москве, я осознал одну вещь: твоё отсутствие — моё привыкание. Ненавижу твое одурманивающее появление. Ты знаешь, мне всегда говорят, что я человек сильный, да я и сам это знаю, но ты заставляешь быть меня слабее. Мне не раз в голову приходила мысль, что это «ленивая» любовь. Как пара мы не существуем, как влюблённые глазами не встречаемся, да просто сближаться желания не имеем. Но что-то схватывает, схватывает нас до неузнаваемости. Мы подстраиваемся под любовь, особенно ты, а я подстраиваюсь под тебя. Но зато вместе мы любим быть в тишине. Это проклятое состояние. Нас не поймут они. И ещё эта надоедливая недосказанность — душит меня. Иногда вечером, особенно ночью при свете фонарей и кричащих ветках. А я считаю это больными чувствами. Мои чувства воспалены, то ли от бездомных глаз, то ли от времени. Словно сердце в оболочке, сильно вздрагивает, но не может нормально отдышаться. Не дают права.

Развлекался я всюду, где можно, Уж навидался всего. Баб перепробовал кучу, Но четверо были — во! Сперва — вдова-полукровка. Туземка из Прома — потом, А после — жена джемадара И девчонка в Мируте родном. Теперь с меня хватит женщин; Я-то знаю, с чем их жуют: Не попробовав, не раскусишь, А попробуешь — проведут. Часто думаешь: чёрт ли поймет их! Часто чувствуешь: понял, небось! Но если прошел ты и чёрных и жёлтых, То белых видишь насквозь. Да, уж я-то побаловал славно И вот чего стало со мной. Чем больше баб перепробуешь, Тем меньше ты льнешь к одной. Так я и сгубил свою душу: Что теперь жалеть да вздыхать? Жизнь моя — вам урок (хоть он, чай, и не впрок): Научитесь баб понимать! У жены полковника что на уме? Чёрт знает, ни то, ни сё! А спросите бабу сержанта - Она вам выложит всё. Но, как ни крути, коль доходит до нас, Мужики-то каждой нужны: Хоть полковничья леди, хоть Джуди О'Трэди - Под юбками все равны.